В каком году графиня хрептович бутенева построила родильный дом
Обновлено: 07.07.2024
27 февраля отмечается Всемирный день неправительстве нных организаций или Всемирный день НПО (англ. World NGO Day).
Нашей НПО (Фонд «Щорсы и Хрептовичи») скоро исполнится 3 года. Это много или мало? С точки зрения возраста организации совсем мало. В Беларуси немало организаций с гораздо большим грузом лет за плечами и опытом общественной деятельности. С точки зрения «выживания» НПО — это огромный путь, который мы прошли с постоянным обучением у корифеев и их поддержкой, а также с участием огромного количества неравнодушных людей, без которых нас бы уже не было.
А ценности нашей организации — это люди и их неравнодушное отношение к истории своей страны, желание сохранить и преумножить тот потенциал, который достался нам от предков.
Понимание того, что экономическое процветание страны начинается с момента, когда наибольшее количество его жителей перестает быть «Иванами, родства не помнящими» и начинает взращивать в себе истинный патриотизм без высоких фраз и лозунгов, когда регулярный вклад в сохранение своей истории становится потребностью и гордостью за свою Родину, когда желание покинуть свою страну ради лучшей жизни сменяется на «МЫ сделали это!»
Мы поздравляем всех с праздником НПО и желаем процветания всем неравнодушным!! !
Графиня Екатерина Павловна Хрептович-Бутенева (жена Константина Аполлинариевича Бутенева) в 1910 году на свои средства организовала в имении Щорсы бесплатный родильный дом для населения Новогрудского уезда. На его содержание она выделяла 8000 руб. в год.
Родильный дом был прекрасно оборудован. В палатах возле каждой кровати имелись столик, стул, электрический звонок для вызова сиделки. Небольшая деталь, которая говорит о заботливости и внимательности организаторов родильного дома, – во всех помещениях углы стен были скруглены. Кровати выписали из Москвы.
Палата для новорожденных по устройству и оборудованию соответствовала последним требованиям ХХ века. На каждого новорожденного заводился "скорбный лист" под тем же номером, что и у матери. Родильниц и детей 2 раза в день осматривал врач. Для профилактики бленнореи новорожденным в глаза вводили 5% раствор формальдегид-нуклеинового серебра.
В 1913 году при родильном доме было открыто бесплатное хирургическое отделение для неотложных вмешательств, в том числе по поводу женских болезней.
После трагедии на Чернобыльской АЭС вокруг станции была создана 30-километровая зона отчуждения. Полесский государственный радиационно-эко логический заповедник, созданный в 1988 году на наиболее загрязненных в результате катастрофы землях, заселили дикие животные. Заповедник стал родным домом для представителей более 40 видов животных и птиц, занесенных в Красную книгу, среди которых белая цапля, черный аист и серый журавль.
Авария на Чернобыльской АЭС считается самой крупной в истории атомной энергетики.
Нравится Ивану Хрептовичу и ещё 9.
Юрый Меляшкевіч
Недалёка ад Шчорсаў, у Налібоцкай пушчы, маюцца некалькі плямаў радыяктыўнага забруджвання.
«Не без талантов и со средствами»: Мария Иринеевна Бутенева
Легка и воздушна кисть великого Карла Брюллова. Фон лишь намечен. Дверь распахнута в сад, наполненный зноем, который не может победить струя фонтана. В конце аллеи угадываются две маленькие фигурки, а в комнате отдернут полог, и перед нами кроватка крошечной девочки в кружевном чепце, которую нежно и бережно поддерживает Она. Юная мать, с гордостью и некоторой робостью смотрящая на нас. Не выделяются ни роскошь платья, богато отделанного драгоценным кружевом, ни ценность тяжелого браслета. Тут царит любовь. И мы невольно улыбаемся, глядя на эту почти девочку, которая, наверное, только что играла с утомившейся от жары собакой, а потом, не в силах сопротивляться всеобъемлющему чувству материнской любви, прижала к себе дочку. Еще секунда – и она начнет целовать эти пухленькие пальчики, щекотать и обнимать упругое тельце.
Обе они носили имя Мария.
Карл Брюллов. Портрет М. И. Бутеневой с дочерью Марией.
Старшая Мария
Мария Иринеевна Буте́нева — так звали старшую. Два года назад она была в гостях у графа и графини Нессельроде, родителей супруги своего брата Михаила. И там впервые увидела уже не очень молодого вдовца, отца двоих детей. За пять лет до этого они потеряли мать Варвару Ивановну, племянницу всесильного Бенкендорфа, и новорожденную сестренку. Этим вдовцом был дипломат Аполлинарий Петрович Бутенев, который уже несколько лет служил послом и полномочным министром в Константинополе и теперь приехал в Петербург после подписания важного трактата. Бутенев, по свидетельству современников, отличался безукоризненной честностью, бескорыстием и скромностью, умением располагать к себе людей.
Аполлинарий Петрович Бутенев.
Уже через несколько месяцев, летом 1834 года, они с Марией обвенчались в приходской церкви имения ее родителей. Жениху было 47, а невесте – 23 года. По поводу их свадьбы Долли Фикельмон с иронией отмечала в дневнике: «Господин Бутенев приехал сюда из Константинополя жениться. Его невеста из семьи Хрептовичей. Он кроток, застенчив, но выглядит истинным джентльменом и имеет отличную репутацию. Его избранница абсолютно некрасива и из-за своей неказистой внешности остается неприметной в обществе. Однако ее друзья говорят, что она не без талантов и со средствами» [11].
Роковая дуэль
Однако скажем несколько слов о Марии. Происходила она из белорусско-польско-литовского рода графов Хрептовичей, представители которого имели земли в белорусских губерниях. Дед ее, Иоахим Игнатий Литавор Хрептович, был не только великим канцлером литовским, но и известным деятелем эпохи Просвещения, поэтом и публицистом. Двое его достигших совершеннолетия сыновей унаследовали замечательно благоустроенные имения Щорсы, Вишнево и Бешенковичи.
Младшего из них, Иринея, ожидала карьера блестящая. Он был умен, хорошо образован, очень популярен в петербургском свете. Однако все прекрасные перспективы были разрушены из-за трагической истории.
Полковник Преображенского полка Дмитрий Васильевич Арсеньев некоторое время ухаживал за фрейлиной Марией Каролиной фон Рённе, дочерью генерала, скончавшегося, когда она была ребенком, и гофмейстерины великой княгини Анны Федоровны. Молодая фрейлина была обворожительна, обладала необыкновенным шармом и особенно любила веселье. Арсеньев сделал предложение и получил согласие.
Однако был у его невесты еще один поклонник — граф Ириней Хрептович. И, прельщенная богатством графа, мать Каролины уговорила ее отказать первому жениху. Арсеньев не стерпел оскорбления и вызвал Хрептовича на дуэль. Один из современников писал, что никто не мог отговорить Дмитрия Васильевича от дуэли, он хотел непременно убить или быть убитым.
Счастливый соперник вышел из поединка победителем (Арсеньев погиб), однако подвергся всеобщему осуждению и вынужден был уехать в свое имение, где через некоторое время обвенчался с Каролиной, или, как ее звали друзья, Ренеттой.
На службу его не брали. Даже спустя годы история эта была у всех на слуху, и все попытки Иринея поступить в министерство иностранных дел не увенчались успехом.
Хрептовичи почти безвыездно жили в Бешенковичах. Каролина, с 15 лет привыкшая к блестящей придворной жизни, дружившая с молодыми великими княжнами, порой тосковала. Они с мужем много занимались имением, где был разбит прекрасный парк, спускавшийся к Западной Двине, высажены аллеи, построен летний павильон, оборудованы теплицы. Во всем этом графиня, имевшая отменный художественный вкус, принимала живейшее участие.
Наполеон Орда. Дворец Хрептовичей в Бешенковичах.
Оба супруга любили музыку. У Каролины был красивый голос. Ириней Иоахимович играл на виолончели, с которой не расставался даже в путешествиях. А принадлежал ему необыкновенно ценный и редкий инструмент, изготовленный Амати.
Занималась Каролина и благотворительностью, основав в Бешенковичах приют для бездомных и бесплатную больницу. Оба заведения были полностью на ее попечении.
Детей родилось трое, из которых Мария была средней.
Детство девушка провела в имении, здесь же и училась. Наезды в Петербург были редкими и непродолжительными. Правда, после женитьбы брата Мария стала навещать новых родственников и бывать в столице почаще.
Константинопольский салон
Итак, Мария вступила в брак с человеком в два раза ее старше. Пасынку Ивану было десять, падчерице Александре — на год меньше. Скорее всего, непросто было найти общий язык с детьми, которые после смерти матери воспитывались в Петербурге у тетки и отвыкли жить с отцом.
Вместо свадебного путешествия молодожены отправились в Константинополь, место службы Аполлинария Петровича, который и так задержался в отпуске. Поездка была очень утомительной. Два с половиной месяца ехали по российским дорогам в карете, на станциях меняя лошадей. Потом из Одессы на парусном судне добрались до Константинополя. И вот уже виден стоящий над Босфором дом в Буюкдере (бывшая деревня, ныне район в европейской части Стамбула).
Как вспоминал один из современников, дом русского посла был «самый красивый, к нему примыкает чудесный сад, террасы которого поднимаются вдоль горы, возвышающейся над Буюкдере».
Вид на особняк в Буюкдере.
Марии также показалась чудесным раем уютная резиденция посла, окруженная прекрасным парком, полным роз, цветущих кустарников, реликтовых сосен. Тенистая кипарисовая аллея вела к пристани, где на волнах покачивался парусник.
Через год родилась дочь, названная Марией. Эта она изображена на картине Карла Брюллова. Запечатлел маму с девочкой на своих рисунках и подчиненный Бутенева, молодой дипломат Григорий Гагарин, даровитый художник. Няня-гречанка называла малышку «кокона», что значит «дорогая», и это стало домашним именем Марии Аполлинарьевны, будущей княгини Барятинской, до конца ее дней.
М. И. Бутенева с дочерью Марией и няней. Рисунок Григория Гагарина.
Резиденция русского посла быстро превратилась в центр константинопольской светской жизни: там бывали и дипломаты, и гости из России, и турецкие официальные лица.
Жизнерадостная, веселая, обладавшая особым очарованием Мария Иринеевна, гранд-дама в лучшем смысле этого слова, отличалась гостеприимством, заставлявшим любого гостя чувствовать себя легко и непринужденно. Аполлинарий Петрович, опытный дипломат с глубоким знанием Востока, имел элегантные манеры и тонкое чувство юмора. Советы его ценились очень высоко. В воспоминаниях молодого художника Василия Раева, бывшего в Константинополе проездом, отмечается редкостная атмосфера благожелательности, царившая в российском посольстве, особое внимание к нему со стороны Бутенева и его супруги.
Бутеневы устраивали балы, торжественные обеды, праздники в саду, любительские спектакли. Актерами, помимо очаровательной хозяйки, были сотрудники посольства, члены дипкорпуса, хорошие знакомые семьи. А декорациями заведовал Карл Брюллов. Гагарин вспоминал: «…общество в Буюк-дере готовилось к домашнему спектаклю. Разучивали L’Ours et le Pacha. Брюллов с радостью принялся за декорации и так ревностно занялся ими, что даже не торопился осматривать Константинополь…» [6].
Аполлинарий Петрович подключался к общему веселью и часто играл на скрипке, а супруга аккомпанировала ему на фортепьяно, а порой в резиденции устраивались концерты приглашенного из России камерного оркестра.
Навещали молодую семью друзья и родные, приезжали брат Михаил Иринеевич с супругой Еленой Карловной, родители с сестрой Еленой, которая в Константинополе впервые увидела своего будущего супруга — дипломата Владимира Титова.
Через три года семья Бутеневых отправилась в отпуск в Петербург. Там неожиданно заболел воспалением легких сын Иван и, несмотря на все усилия врачей, скончался. Эта безвременная кончина потрясла семью: мальчику не было и четырнадцати. А через год в возрасте шести месяцев умерла младшая дочь Бутеневых Елена, родившаяся в Константинополе после возвращения из России. Похоронили девочку в греческой церкви в Пере (европейской части Константинополя).
Супруга посланника при Святом Престоле
В 1843 году пришлось попрощаться со столицей Османской империи: Бутенев был назначен послом при Святом Престоле. Папой был тогда Григорий XVI. В Риме семья Бутеневых арендовала построенный в XVI веке палаццо Джустиниани, находившийся неподалеку от Пантеона. После основательного ремонта там поместились посольство и резиденция, была даже небольшая церковь святителя Николая Чудотворца, иконы для Царских Врат которой написал Карл Брюллов.
Палаццо Джустиниани.
Дом российского посла при Ватикане сразу же наполнился посетителями. Там бывали члены дипломатического корпуса, итальянская знать, а также русские путешественники, в том числе художники, скульпторы, литераторы.
Среди последних выделялся Николай Васильевич Гоголь: «С Бутеневым я познакомился и, кажется, мы с ним сойдемся близко», — писал он Василию Андреевичу Жуковскому [7]. Писатель подружился с Аполлинарием Петровичем и часто посещал гостеприимный дом российского посла. Николай Васильевич живо интересовался европейскими делами и любил беседы на политические темы. Также на адрес посольства ему часто присылали из России письма, книги и деньги. Сохранилось письмо Аполлинария Петровича к Гоголю: «Не застав уже Вас, почтеннейший Николай Васильевич, в Hotel Cesari, где никто не умел означить мне новую Вашу квартиру, спешу письменно бить челом и просить у Вас прощения в непонятной для меня самого рассеянности моей, которая допустила меня два дня задержать прилагаемое при сем письмо к Вам от Василия Андреевича, мною еще до прибытия Вашего полученное. Надеюсь, что Вы держитесь старинной нашей пословицы: „повинную голову и меч не сечет“. Прошу Вас применить и к невольному промаху Вас искренно уважающего покорнейшего слуги А. Бутенева» [7].
В Риме в 1844 году у Марии Иринеевны родился ее первый сын, названный Михаилом в честь дяди, бывшего в то время послом в Неаполе.
Несмотря на натянутые отношения, которые в то время были между петербургским и римским кабинетами, Бутенев сумел заслужить доверие папы Григория ХVІ и успешно провести визит в Рим императора Николая. Поначалу Аполлинарий Петрович был вызван царем в Палермо, о чем сообщает Гоголь в одном из писем. Еще позже последний пишет, что семья посла переехала в гостиницу, чтобы приготовить резиденцию к приезду императора.
Николай I прибыл в Рим с пятидневным визитом в декабре 1845 г. из Чивитавеккьи.
К папе он ехал в двухместной карете посла. Высокая фигура российского императора выделялась в толпе зевак. Один из римлян даже простодушно воскликнул: «О, как бы хорошо было, если б ты был нашим государем!» Его встреча с Григорием XVI внешне прошла успешно, закончившись подписанием в 1847 году конкордата между Российской империей и Святым Престолом. Николай I, будучи ревнителем православия, к сану и личности папы относился с искренним уважением. По свидетельству очевидца, «на ласковые речи и Николай отвечал радушным, непринужденным тоном; он взял руку Папы и почтительно поцеловал ее».
Довольный поездкой в Рим, царь повелел наградить Марию Иринеевну орденом Святой Екатерины, а годовалого Михаила включить в списки будущих учащихся Пажеского корпуса.
Восемнадцатилетняя Александра Бутенева была назначена фрейлиной. Мачеха, которая любила ее, как собственное дитя, часто брала ее с собой на балы и приемы, устраивавшиеся в дворцах местной знати. Балы особенно нравились девушке, которая превосходно танцевала.
8 сентября 1848 года у Бутеневых родился второй сын. Его появление на свет совпало с визитом в Рим великого князя Константина Николаевича, в честь которого и назвали новорождённого.
Аполлинарий Петрович был нежным мужем и заботливым отцом. Несмотря на свою занятость, он много времени проводил с детьми, читая им русские книги и рассказывая сказки по-русски. Его жена предпочитала говорить с домашними по-французски, следила за тем, чтобы дети хорошо знали иностранные языки.
Когда в Риме произошла революция и новому папе Пию IX пришлось укрыться в Гаэте на берегу Средиземного моря, Бутенев вместе со всем дипломатическим корпусом последовал за ним и находился при папе безотлучно.
А супруга Мария с детьми обосновалась в Неаполе, где они были радушно встречены в палаццо Поликастро ее братом Михаилом Иринеевичем и его женой Еленой Карловной. Лето проводили на вилле в Кастелламаро.
Три года продолжалось пребывание Аполлинария Петровича в Гаэте. В память об этом папа подарил ему большую золотую медаль, которая сейчас находится в Эрмитаже. В Рим Бутеневы вместе с папой и всем дипломатическим корпусом вернулись лишь в 1851 году.
Зимой 1850 года Аполлинарий Петрович ездил в Петербург с дочерью Александрой, где она имела большой успех и обручилась с Петром Григорьевичем Шуваловым. Шли приготовления к свадьбе. Петербургский суровый климат, однако, плохо повлиял на хрупкое здоровье Александры, и ей пришлось вернуться в Рим. За невестой последовал и Шувалов, получивший место секретаря в российском посольстве. Увы, искусство врачей и нежная забота Марии Иринеевны не смогли спасти девушку, которая скончалась накануне своей свадьбы осенью 1851 года.
Возвращение в Петербург
В 1853 г. Бутенев вернулся в Россию, получив пост в министерстве иностранных дел. Семья отправилась в Петербург. Машеньке в то время было 18 лет, Михаилу девять, а Константину пять. Путешествовали в карете, делая длительные остановки, через Милан, Женеву, Базель, оттуда на поезде отправились в Баден-Баден. А потом в Штеттине (современный Щецин) сели на корабль, направлявшийся в Санкт-Петербург.
Аполлинарий Петрович сразу погрузился в работу. А остальные приняли приглашение близких друзей Орловых-Давыдовых провести время в их подмосковной усадьбе. В имении Отрада проводили время шумно и весело. Дети обрели там новых друзей. Мария Иринеевна с удовольствием общалась с гостеприимной хозяйкой Ольгой Ивановной, урожденной княжной Барятинской.
Дворец Орловых-Давыдовых в имении Отрада.
Такие поездки в будущем стали регулярными: шла Крымская война, и на европейских курортах русская знать не бывала. Машенька Бутенева была в расцвете своей красоты. Знавшие ее отзывались о ней как о человеке высоких душевных качеств и необычайно даровитом. «Ее дружба осталась навсегда одной из самых верных и незыблемых опор и отрад моей жизни», - писала о ней впоследствии Елизавета Алексеевна Нарышкина.
В 1855 году в Отраде долечивался после тяжелого тифа, которым заболел во время обороны Севастополя, морской офицер Виктор Барятинский, младший брат хозяйки дома. Молодой человек быстро сделался душой отрадненского общества: организовывал то поездку на лодках, то пикник, то охоту, то ставился спектакль, то разыгрывались шарады. В конце лета он и Мария Бутенева объявили о своей помолвке, а осенью поженились и уехали в Николаев на Черном море, куда получил назначение Виктор Иванович.
И снова Константинополь
Старшие же Бутеневы вернулись в Петербург, однако после подписания мирного договора Аполлинария Петровича вновь направили послом в Константинополь. Бутенев прекрасно сознавал, как непросто ему будет в Османской империи в качестве представителя государства, проигравшего войну.
Посол направился в Константинополь напрямую, через Одессу. А Мария Иринеевна с мальчиками — через Европу. Из Кронштадта доплыли до Штеттина, потом через Берлин и Дрезден, где посещали музеи и галереи, прибыли в Карлсбад на встречу с молодыми Барятинскими. Проведя некоторое время в Германии, направились в Триест, откуда на корабле добрались до Константинополя. Это путешествие запомнилось младшим Бутеневым на всю жизнь.
Жили в районе Пера в величественном здании, построенном двадцатью годами раньше по рекомендации Аполлинария Петровича. С крыши открывался замечательный вид на Константинополь, достопримечательности которого с интересом изучали мальчики. Мария Иринеевна занималась воспитанием сыновей, руководила хозяйством, организовывала приемы в посольстве. Аполлинарий Петрович был бесконечно занят, решая накопившиеся за годы войны проблемы.
Летом перебирались в Буюкдере, где на вилле, окруженной парком, было так приятно проводить время в жаркие дни. Мария Иринеевна часто вспоминала прошлое: как она, совсем юная, дала здесь жизнь двум дочкам, из которых одна уже стала женой и матерью, а другая спит вечным сном под сводами церкви неподалеку от русского посольства.
Тем временем здоровье ее мужа ухудшалось, и в октябре 1858 г. Аполлинарий Петрович, которому был семьдесят один год, написал прошение об отставке.
Семья Бутеневых из Константинополя уехала в Одессу, где у дочери был дом, один этаж которого отвели родителям. Там Мария Иринеевна радовалась годовалому внуку Ивану, присутствовала при появлении девочки, названной в ее честь Марией.
Последние годы Аполлинария Петровича
В Одессе произошло еще одно очень важное для Марии Иринеевны событие: она решила перейти в православие. Долгие годы она была единственной лютеранкой в семье и вот теперь, встретив высокообразованного и деликатного священника, убедилась в необходимости такого шага.
Весной 1859 года семья Бутеневых покинула гостеприимный дом Барятинских и кружным путем через Венгрию, Австрию и Германию направилась в столицу России.
Однако в Берлине пришлось задержаться: Аполлинарий Петрович внезапно серьезно заболел, и врачи не рекомендовали ему проводить зиму в холодном Петербурге. В результате семья приняла решение временно поселиться в Париже. К ним присоединилась семья Барятинских, и все вместе они обосновались в доме 21 на улице Бальзака, где провели почти два года.
В 1861 году оба семейства вернулись в Одессу, где сын Михаил поступил в лучшее учебное заведение — лицей Ришелье. Общество в Одессе было многочисленным, Бутеневу наносили визиты официальные лица, постоянно навещали друзья и знакомые, о нем трогательно заботились жена и дочь. Но здоровье Аполлинария Петровича неуклонно ухудшалось: он стал терять зрение и слух.
По совету врачей поехали в Вену к известному профессору-офтальмологу, где были сделаны три операции. Только последняя принесла некоторое улучшение. Бутенев покорился своей судьбе и не роптал на нее. Его супруга же постоянно была занята поисками лучших врачей, в 1864 году увезла мужа в Париж, где его часто навещали бывшие коллеги, знакомые, иностранные дипломаты. Каждое такое посещение доставляло больному трогательную радость. Пока слух не покинул его окончательно, он любил, чтоб домашние читали ему вслух, особенно интересовался последними новостями. Увы, никакие европейские светила ничем не смогли помочь.
16 апреля 1866 года он тихо угас. Рядом до последнего часа были супруга и дочь. Сыновья были на службе. Младший, Константин, ставший моряком, находился в плавании. Однажды в Александрии его кто-то спросил в кают-компании: это правда, Бутенев, что ваш отец умер в Париже? Новость эта была опубликована во французской газете.
Отпевали покойного в только что отстроенной русской церкви на Рю Дарю. Место последнего упокоения Аполлинария Петровича — Монмартрское кладбище.
Собор Александра Невского на улице Дарю в Париже.
Дипломата Бутенева, прожившего яркую насыщенную жизнь, сегодня нечасто вспоминают. Старший из одиннадцати детей в семье, он получил образование благодаря Гончаровым, дедушке и бабушке Натальи Николаевны Пушкиной, воспитываясь с их единственным сыном, ее отцом. Он был свидетелем четырех царствований, во время наполеоновского нашествия был при Бородине, затем в покидаемой русской армией Москве, служил в русском МИДе, участвовал в русско-турецкой войне, а потом три раза был полномочным представителем своей страны. Безукоризненно честный, бескорыстный и скромный человек, он умел внушить уважение не только к себе, но и к России. Французский поэт и дипломат Альфонс де Ламартин так характеризует личность Бутенева: «Homme charmant et moral, philosophe et homme d'Etat» («Обаятельный и высоконравственный человек, философ и государственный деятель») [1].
Жизнь вдовы
Потеряв мужа, Мария Иринеевна просто физически не смогла остаться в квартире, где он провел свои последние часы. Все переехали в отель, позже к ним присоединились сыновья. Похоронив мужа и отца, Бутеневы отправились в Петербург, где поселились в квартире Хрептовичей на Моховой. Семья ее сестры Титовой тоже жила неподалеку.
Младший из сыновей вскоре получил новое назначение, и с матерью остался Михаил, который нежно о ней заботился, посвящая ей все свое свободное время, включая отпуска.
Овдовев, Мария Иринеевна жила тихо и уединенно, встречаясь только с родственниками и ближайшими друзьями. Она очень скучала по находившемуся в плавании младшему сыну, с которым смогла увидеться только во время пребывания на курорте в Дивоне, куда Константин приехал для лечения малярии.
Мечтательница по природе, она любила проводить время на лоне природы, изредка пела, аккомпанируя себе на фортепьяно, рисовала и писала масляными красками, унаследовав склонность к творчеству от своей матери Каролины. В течение многих лет Мария Иринеевна писала историю своей семьи, перемежая ее рассказами о текущих событиях, запечатлевая в красках портреты детей, эпизоды семейной жизни. Увы, дневник этот был утрачен во время Первой мировой войны.
Когда Михаил Аполлинарьевич получил место секретаря российского посольства в Париже, его мать обосновалась в Риме.
Квартира Марии Иринеевны находилась рядом с площадью Барберини. Неподалеку на Виа Систина жил брат Михаил Иринеевич, а на площади Испании — племянница. Ее порой навещали оставшиеся с прежних времен друзья, например Пьетро Эрколо Висконти, бывший директор ватиканских музеев, русские художники.
Увы, время брало свое, и у Марии Иринеевны начали появляться первые признаки болезни Паркинсона. Советы врачей помогали мало. Однако она собиралась с силами и иногда навещала Михаила в Париже.
Однажды февральским утром 1890 года Мария Иринеевна пела, сидя за фортепьяно. Тут и настигла ее смерть. Вместе с последними пропетыми нотами ее поэтическая душа покинула тело и воспарила в небо.
Похоронили ее в семейном склепе в родной усадьбе Бешенковичи, рядом с родителями. Там к тому времени жил сын Константин с женой и тремя детьми, младшая из которых носила имя Мария
Читать еще:
Жена последнего посла: Мария Константиновна Бутенева
Список литературы.
1. Lamartine A. Souvenirs, impressions, pensées et paysages pendant un voyage en Orient. — Paris, 1835.
2. Абрикосов Д. И. Судьба русского дипломата. — Москва : Русский путь, 2008.
3. Бенкендорф А. Х. Воспоминания. — Москва : Российский фонд культуры, 2012.
4. Бутенев А. П. Записки // Русский архив. — 1881, 1883.
5. Бутенев М. А. История старой русской дворянской семьи. Хроника семьи Бутеневых. — Москва : Паломник, 2002.
6. Гагарин Г. Г. Воспоминания о Брюллове. — Санкт-Петербург, 1900.
7. Гоголь Н. В. Полное собрание сочинений и писем: В 17 т. Т. 13: Переписка. 1845-1846. — Москва : Издательство Московской Патриархии, 2009.
8. Мусатова Т. Л. «По поводу разных духовно-дипломатических дел…» (Гоголь в Италии) // Nel mondo di Gogol’. В мире Гоголя. Материалы международной конференции по случаю 200-летия Н. В. Гоголя. Università la Sapienza. Progetto e ideazione di R. Giuliani. — Roma, 2009.
9. Нарышкина Е. А. Мои воспоминания. Под властью трех царей. — Москва : Новое литературное обозрение, 2018.
10. Неклюдов А. В. Старые портреты. Семейная летопись. В 2 ч. — Париж, 1932–1933.
11. Фикельмон Д. Ф. Дневник. — Москва : Минувшее, 2009.
12. Шенрок В. И. Материалы для биографии Гоголя. В 4 т. — Москва, 1892–1897.
Родильный дом Абрикосовой. Как жена фабриканта открыла бесплатную лечебницу
История этой фамилии берёт начало от абрикосовой пастилы, которой крепостной Степан потчевал свою барыню. Рассудив, что талант должен приносить доходы, она отпустила кондитера на оброк в Москву. Потомки Степана, взявшего фамилию Абрикосов, уже владели семейной кондитерской мастерской в собственном доме на Варварке. Да потом разорились…
Алексей Иванович Абрикосов, основатель всем известной Кондитерской фабрики им. Бабаева (которая на самом деле фабрика Абрикосова), начал свою карьеру в 14 лет в должности посыльного. Он отказался от долгов семьи и основал собственное кондитерское производство. На домашнем предприятии катали конфеты, пекли пряники, варили варенье. К 1872 году уже имели «40 очагов для варки», 120 рабочих, выпускали 30 тысяч пудов сладостей. Опередили фабрику Сиу («Большевик») и «Эйнем» («Красный Октябрь») в технологии консервирования.
В многочисленном роду Абрикосовых – предприниматели, общественные деятели, благотворители… Личный секретарь Толстого, дипломат на службе в Японии, знаменитый врач-патологоанатом, актёры Театра Вахтангова, лауреат Нобелевской премии 2003 года по физике. Все – Абрикосовы.
Агриппина
К плодовитости и талантливости этого рода прямое отношение имеет и Агриппина Александровна, супруга владельца фабрики Абрикосова. Она родила 22 ребёнка. То есть, что такое роды, знала не понаслышке. Семнадцать детей выжили, выросли, получили высшее образование.
Сама дочь табачного фабриканта Мусатова и жена фабриканта, Агриппина Александровна обладала ярким организаторским талантом. Все доходные дома семьи были записаны на неё. Она вела дела по их обустройству и содержанию, собирала плату с квартирантов. В итоге доходные дома Абрикосовой считались самыми престижными в Москве, самыми удобными и дорогими, там селились именитые жильцы.
А вот родильный приют Агриппина Александровна решила устроить бесплатный. Горячего сторонника своей затеи она нашла в лице зятя Александра Николаевича Рахманова, московского врача-акушера.
Завещание
В конце XIX века женское население Москвы при родах пользовалось услугами повитух. В то время отмечалась высокая смертность от послеродовой горячки, о сохранении беременности и речи не шло, а уличные роды были обычным делом.
В приюте, который в 1889 году открыла Абрикосова, было шесть мест, при нём лечебница, выполнялись операции. «Бесплатный родильный приют и гинекологическая лечебница с постоянными кроватями Агриппины Александровны Абрикосовой в Москве» – так называлось это учреждение. Заведовать им стал Рахманов.
За год родильный приют принимал до 200 женщин. Смертность новорождённых в этом учреждении была менее одного процента, и, по европейским меркам, это неслыханный результат.
Агриппина Александровна почти каждый день сама навещала рожениц, дарила им подарки.
Она ушла из жизни в 1901 году. В её завещании отдельной строкой были выделены 100 000 рублей на дальнейшее обустройство приюта. Наследники обратились в Городскую Думу. «…Желаем пожертвовать капитал на обустройство в Москве бесплатного родильного приюта имени А. А. Абрикосовой как для нормальных, так и патологических родов… Приют должен быть устроен не менее чем на 25 кроватей, причём желательно иметь отделение для послеродовых заболеваний… Для удовлетворения неимущего класса городского населения».
Город с благодарностью принял дар и выделил участок земли на бывшем Миусском поле. Организатором и попечителем стал один из сыновей Абрикосовой Владимир Алексеевич, гласный Московской городской Думы.
Пожертвованной суммы оказалось недостаточно, к тому же 25 коек были каплей в море и не решали проблемы уличных родов среди бедноты. Специальная комиссия постановила: «Целесообразно было бы приплатить, но сделать учреждение больших размеров».
Новая эра акушерской помощи
Проект родильного дома на 70 мест разработал Рахманов. А проект здания – архитектор Иванов‑Шиц, мастер стиля модерн. Илларион Александрович Иванов‑Шиц, без зданий которого невозможно представить Москву – нынешний «Ленком», Университет Шанявского (РГГУ), доходный дом Хомякова (Кузнецкий мост, 6) и многие другие, – всегда был очень востребован. (Он уже при советской власти получил орден Ленина). А тогда, пленённый духом Сецессиона – объединения венских художников, – он создал свой стиль на основе греческой классики и венского модерна. Классическая элегантная сдержанность, усмирившая витиеватость модерна, уместная при проектировании больниц и общественных зданий, была по душе тем, кто принимал решения: благотворителям и городским властям. Родильный дом Абрикосовой – одно из лучших зданий Иллариона Александровича.
Из-за Русско-японской войны строительство затянулось. Но в 1906 году здание было построено и освящено. «Последнее слово всех требований родовспоможения, оборудования и штатов». Хирургические инструменты привезли из Парижа. 51 койка. Шесть врачей, 15 акушерок, смотрительница, 22 сиделки. Через 10 лет, в 1916 году, московские газеты писали: «Постройка и открытие этого учреждения является эрой в деле подачи акушерской помощи московскому населению не только потому, что здание специально выстроено соответствующим всем требованиям науки, но и потому, что в основу ведения дела и ухода были положены новые для Москвы принципы». Здесь совершенствовались сотни врачей и акушерок, роддом стал клиникой для московских женских курсов. «Принято 44 тысячи женщин, сделано 7 тысяч операций, 50 кесарских сечений».
Александр Николаевич Рахманов заведовал роддомом до 1925 года, а его отчёты о работе хранятся сейчас как уникальные образцы.
После ухода Рахманова имя Абрикосовой было вычеркнуто и забыто. На месте памятной доски в честь благотворительницы появился портрет Н. К. Крупской, и роддому было присвоено её имя. И только в 1994 году по инициативе потомков Агриппины Александровны знаменитому роддому вернули имя его основательницы. В 2012 году здание роддома № 6, как он назывался в последние годы, было поставлено на реконструкцию.
Графиня Ламздорф Мария Александровна
Отец
Граф Александр Николаевич Ламздорф (Санкт-Петербург, 17.03.1835 – Ашитково, Московская губ., 14.11.1902), действительный статский советник, гофмейстер. Член Попечительского совета заведений общественного призрения в Санкт-Петербурге (1869-1872), попечителем исправительного заведения. Начальник Дворцового управления в Москве (1872-1881).
Последние годы жизни проживал в подмосковном имении Ашитково, где занимался устройством лесного и сельского хозяйства. Похоронен на кладбище Новодевичьего монастыря в Санкт-Петербурге.
Мать
Графиня Мария Ивановна Ламздорф, урожд. Бек (1839 – Женева, 1866), дочь княгини М.А. Вяземской от первого брака с И.А. Беком. Троюродная сестра А.Н. Ламздорфа.
Брак с 14.04.1857 г.
По словам современников:
«Их супружество в начале такой желанное, позднее не было счастливым. Мария Ивановна была женщиной поэтичной и восторженной, муж же человек чопорный и тиран. Почти все время они жили за границей. От деда своего Мери Ламздорф унаследовала большое состояние, она была прелестна и в поклонниках у неё не было недостатка. Она была умной, чуткой, все понимающей и любящей, была олицетворением жизни, бьющейся со всех сторон и сообщающей себя всему и всем».
Похоронена на кладбище Новодевичьего монастыря в Санкт-Петербурге.
- Графиня Мария Александровна (1858 – 1920), с 1895 года замужем за графом Михаилом Аполлинариевичем Бутенёвым-Хрептович (ум. 1897);
- Граф Николай Александрович (1.01.1860 – 1906), егермейстер, в 1895-1902 гг. заведовал канцелярией императрицы Александры Федоровны;
- Граф Павел Александрович (19.01.1861 – 19.03.1885);
- Граф Дмитрий Александрович (15.10.1862 – после 1909), камер-юнкер.
Дата выпуска
?
Муж
Граф Михаил Аполлинариевич Хрептович-Бутенёв (иногда Бутенёв-Хрептович, Рим, 8.08.1844 – Висбаден, 19.08.1897), получил титул графа Хрептовича в 1893 г. после смерти бездетного дяди дипломата графа М.И. Хрептовича (18.06.1809 – 3.02.1892), тайный советник (1896), камергер, посланник в Баварии и Саксен-Кобурге (1895 – 1897).
В 1899 г. титул графа Хрептовича перешел к его родному брату Константину Аполлинариевичу Бутенёву (1848 – 1932).
Дата вступления в брак
Баден-Баден. Лето 1895 г.
Дата назначения фрейлиной
31 октября 1876 г. Свитная фрейлина императрицы Александры Федоровны с 19 ноября 1894 г. по май 1895 г.
Дата смерти
1920 г.
Место смерти
Москва.
Место захоронения
?
Обстоятельства смерти
По преданию после революции жила в имении Ашитково, в конце жизни сошла с ума (?).
См. Е.А. Нарышкина. Мои воспоминания. Под властью трех царей.
Мемуары графа С.Д. Шереметева.
Михаил Аполлинариевич Бутенев. История старой русской дворянской семьи. М. 2002.
Поварская, 18. Доходный дом графа Хрептовича-Бутенева
Семиэтажное строение по улице Поварская, 18 построили в 1902 году как доходный дом графа Хрептовича-Бутенева. Проект выполнил начинающий архитектор Николай Курдюков.
Центральный узкий фасад здания украшают два боковых эркера, стены гладко оштукатурены, лепные детали декора расположены только между оконными проемами второго и третьего этажа.
История дома богата фактами из культурной жизни столицы, а также проживанием в нем известных личностей.
Так, в этом доме, в одной из арендованных квартир, была открыта экспозиция первого в столице музея великого писателя Льва Толстого. Произошло это 28 декабря 1911 года. Первым хранителем стал Павел Бирюков - публицист и биограф Льва Николаевича.
Следующим хранителем фонда стал Валентин Булгаков, который тоже имел отношение к писателю Л.Н. Толстому: продолжительное время был его секретарем.
В октябре 1918 года Советское правительство в лице Наркомпроса выдало музею Охранную грамоту, что пришлось очень кстати. Именно это помогло уберечь музейные фонды от революционного экстремизма.
Московский музей Льва Николаевич Толстого находился в стенах дома по Поварской, 18 вплоть до 1920 года, после чего ему передали особняк на Пречистенке и усадьбу писателя в Хамовниках.
После революции 1917 года в одной из квартир своего доходного дома проживал граф К.А. Хрептович-Бутенев.
Константин Аполлинарьевич был потомственным моряком, дружил с адмиралом Степаном Осиповичем Макаровым, о котором впоследствии написал книгу. Хрептович-Бутенев входил в правление Российского Императорского общества, которое занималось вопросами содействия торговому мореходству.
Часть помещений в доме на Поварской было отдано под размещение Центральной библиотеки с книгами и документами по народному образованию.
В 20-е годы двадцатого столетия в одной из квартир проживал комкор Иван Степанович Кутяков (командир 25 дивизии, сменивший на этом посту Василия Ивановича Чапаева сразу после его трагической гибели) с семьей. Некоторое время в их квартире проживала сестра хозяйки - С.В. Калистратова.
Софья Васильевна стала известным адвокатом, которая участвовала в политических процессах и защищала советских диссидентов.
С начала 1990-х годов в доме по улице Поварская, 18, помимо обычных квартир, разместили общежитие для актеров театра «Школы драматического искусства».
Предлагаем ещё посмотреть:
Посмотрите видео "Архитектура и достопримечательности Поварской улицы":
В каком году графиня хрептович бутенева построила родильный дом
Нравится Показать список оценивших
Читайте также: