Стены ипатьевского дома кровоточили
Обновлено: 23.04.2024
«За показ деньги плотят». Комнату, где расстреляли цесаревича, показывали за деньги, а потом снесли
Уже много лет мне не дает покоя история расстрелянного мальчика – цесаревича Алексея Романова, сына царя Николая Второго.
Верней, я знаю, с каких пор эта история во мне сидит, я даже в своей книге « Ночи бродячие » описал, как в далеком 1973 году – еще до сноса Ипатьевского дома в Свердловске (ныне Екатеринбург) – мы, студенты-заочники Уральского университета, побежали смотреть комнату, где расстреливали царя.
Как ни странно, наводку на нее дал на лекции пожилой преподаватель – непонятно, зачем, но он рассказал в аудитории про дом (названный по имени инженера Ипатьева) возле Исетского пруда и те 23 ступени в его подвал, по которым царь Николай II в свою последнюю ночь с 16 на 17 июля 1918 года нес на руках своего больного мальчика, цесаревича Алексея.
Про эти ступени издана книга «Двадцать три ступени вниз», основанная на записках Якова Юровского, одного из участников расстрела в подвале. Вот он, Юровский, развалясь, красуется на композиции восковых фигур рядом с погубленной царской семьей. Доволен: вершитель судеб, вошел в Историю.
Это восковые фигуры - царь Николай II со всей семьей и руководитель расстрела Яков Юровский. Снимок сканирован автором блога с имеющегося у него в архиве оригинала на фотобумаге. Это восковые фигуры - царь Николай II со всей семьей и руководитель расстрела Яков Юровский. Снимок сканирован автором блога с имеющегося у него в архиве оригинала на фотобумаге.Мы, конечно, с университетским другом Борькой Минеевым после лекции о расстреле царя побежали искать этот Ипатьевский дом. Найти его было нетрудно по рассказу преподавателя.
Мальчик он был больной – у него с малых лет была наследственная гемофилия, в какие-то дни цесаревич не мог ходить, и его носил на руках или возил «дядька», прикомандированный в царскую семью боцман Деревянько. В Ипатьевском доме в Екатеринбурге, конечно, его отнес в подвал отец – отрекшийся от престола царь Николай Второй, солдаты ему не помогали. Это была последняя забота отца о сыне.
Надо иметь стальные нервы, чтобы хотя бы прочесть документы о той ужасной ночи и судьбе этого мальчика. Вот что написал я в своей книге в статье о цесаревиче Алексее:
(Цитата из книги автора "Ночи бродячие", статья "Тот мальчик в матросском костюмчике. "). (Цитата из книги автора "Ночи бродячие", статья "Тот мальчик в матросском костюмчике. ").Конечно, самой "расстрельной комнаты" мы тогда с Борисом не увидели. В Ипатьевском доме размещался учебный центр областного управления культуры – и в маленьком зале, за которым была комната, шла репетиция. Дети весело разучивали с преподавателем полечку, не подозревая о зловещем месте за их спинами. Заглянув в зал, мы увидели за ним на единственной двери массивный замок. Туда не было доступа.
Тогда мы с Борисом во дворе дома, со стороны пруда, нашли запыленное окно запертой комнаты – оно было почти вровень с землей. Кто-то не хотел, чтобы люди помнили страшный смысл этого места: сквозь немытое стекло мы еле разглядели внутри комнаты сваленный в кучу хлам, электромоторы и склад ненужных вещей.
А ведь этой комнатой в городе Екатеринбурге-Свердловске с с 1923 по 1932 годы гордились и похвалялись. Даже деньги собирали за ее просмотр – ведь, как говорили в детстве мальчишки в нашем дворе: « За показ деньги плотят ». Вот исторические сведения:
Поскольку ту стену, у которой были расстреляны Романовы, отступавшие белогвардейцы разобрали и увезли с собой, то Музеем революции была воссоздана «расстрельная стена» для тогдашних фотосессий и экскурсий. Приезжавшие делегации фотографировались возле нее с большим удовольствием.
В 1932 году в Кремля решили забыть о не красившем режим расстреле семьи Николая Второго - и лавочку по продаже билетов к месту казни прихлопнули. А в дальнейшем эту историю не предавали огласке.
Студентами Уральского университета мы еще успели хоть со стороны посмотреть на это место злодеяния. Но «демократ» Ельцин, до того, как провозгласить лозунги свободной и демократической России, был первым секретарем Свердловского обкома КПСС – и по указке сверху дал команду уничтожить главную улику: расстрельную комнату вместе с домом Ипатьева.
Дом Ипатьева разрушили. Поздней там поставили храм – на Руси всегда ставили храмы: так сказать, во искупление.
А мальчик, этот безвинный мальчик в матросском костюмчике, всё стоит перед глазами и образ его, малыша и подростка, так и не уходит. Вот он каким остался на сохранившихся детских фотографиях:
«За что его-то?» – скажите мне, граждане. Вот что не дает мне покоя.
Ипатьевский дом1
Эти выступающие на стенах следы крови Царственных Мучеников известны впоследствии по многочисленным свидетельствам.
«У нас училась девочка из Свердловска-Екатеринбурга. Ее мама рассказывала, что стена дома, в котором была совершена казнь Царской Семьи, в течение многих лет окрашивалась кровью. Власти полагали, что это выходки хулиганов, ставили круглосуточно часовых охранять стену, закрашивали красками, освещали прожекторами. Но ежедневно на глазах изумленных людей проступали на стене капли свежей крови» .
1928 г. – еще в этом году в Москве выходят почтовые открытки с изображением Ипатьевского дома с надписью: «Дом б. Ипатьева, где был заключен и расстрелян Николай II и его семья» .
1934 г. – начало засекречивания Царского Дела.
Петр Дмитриевич Дузь, профессор, доктор технических наук, доктор экономических наук, член-корреспондент АН России: «…Судьба меня забросила в Свердловск тогда, теперь – Екатеринбург, в 1942 году. Я был тогда на фронте, но вышел из окружения, прошел комиссию. Сказали: почему занимаетесь такой. когда – авиационник. Направили в Воздушную Академию. Воздушная Академия имела вот этот Дом пионеров Свердловский, и дом Ипатьева принадлежал Воздушной Академии. Вот за дом Ипатьева отвечал я. Я был начальником литиздата, все здание мы занимали в начале 1942 года. Там нашлись люди, которые многое видели, многое слышали и многое рассказывали. […] Скажу только, что про пол у меня там в Ипатьевском доме, где я, вот, разместил машины печатные, белые, когда пришли, вырезали куски дерева, где были проколы от штыков и от пуль, и увезли с собой. Вот то, что я видел в Свердловске» .
«В 1945 г. музей в доме Ипатьева был закрыт, и вещи из него, как будто бы, перевезли в городской собор (вероятно, Екатерининский)» .
«В советское время, – пишет А. Н. Авдонин, – дому был придан статус памятника истории республиканского значения. С 1928 года до конца 40-х годов в нем размещался музей революции, антирелигиозный музей, чередуются размещения различных организаций, и даже некоторое время здесь находился Партархив Свердловской области» .
Известно о факте посещения Ипатьевского дома в послевоенное время маршалом Г. К. Жуковым в бытность его командующим Уральским военным округом. «Помню и печально знаменитый Ипатьевский дом, – вспоминает побывавшая там вместе с отцом старшая дочь маршала Элла, – куда нас провели по особому разрешению. Тема расстрела Царской Семьи в те годы была под строжайшим запретом, и я впервые узнала об этой трагедии. В доме при входе была устроена небольшая экспозиция с копиями каких-то документов, на стенах висели красные лозунги и портреты вождей, а внизу – страшный подвал, куда мне не захотелось спускаться. Атмосфера в доме была гнетущей.. С отцом на эту тему я заговаривать не стала». «О том, что на самом деле творилось в душе отца, – пишет другая дочь маршала, – можно понять по эпизоду, происшедшему позднее. О нем мне рассказали во время моей поездки на Урал старожилы. Однажды на каком-то торжественном собрании к Жукову протиснулся подвыпивший старый большевик Ермаков. Представляясь, объявил, что он тот самый Ермаков, который участвовал в расстреле Царской Семьи, и протянул руку для пожатия. Он ожидал привычной реакции – удивления, расспросов, восторга. Но маршал повел себя по-другому, чего Ермаков никак не ожидал. Он сказал, по-жуковски твердо выговаривая слова: «Палачам руки не подаю» .
1959 г. «Сотрудник «Нью-Йорк Таймса» Гаррисон Солсбэри, сопутствовавший вице-президенту Соединенных Штатов Ричарду Никсону в его поездке в СССР, побывал с Никсоном в Екатеринбурге (переименованном большевиками в Свердловск) и воспользовался этим для попытки осмотреть дом Ипатьева, в котором в 1918 году было совершено цареубийство. Эта попытка не удалась. Дом Ипатьева занят в настоящее время архивом коммунистической партии и заведующий этим архивом не впустил американского журналиста в дом и, выйдя к нему на крыльцо, плотно прикрыл за собою дверь. Внешне дом производит впечатление недавно выкрашенного здания. Окраска дома – трехцветная: белая, светло-коричневая и темно-коричневая. Памятная доска, существовавшая на доме до 1945 года и указывавшая на него, как на место смерти Императора Николая Александровича и Его Семьи, ныне не существует. До 1945 года подвал, в котором произошло цареубийство, был – по словам Солсбэри – музеем. Он утверждает, что в застекленных ящиках в этом подвале были вывешены некоторые вещи, принадлежавшие Царской Семье и даже, – что противоречит другим сведениям, – одежда, в которой Император и члены Его Семьи, были во время их убиения. В 1945 г. музей был закрыт, а находившиеся в нем предметы были перевезены в закрытый большевиками Екатеринбургский собор, превращенный в городской музей. В поисках этих предметов, Солсбэри отправился в собор. Один из служащих музея сказал ему, что предметы, прежде находившиеся в подвале Ипатьевского дома, хранятся на складе городского музея, но в нем не выставлены. По словам того же служащего, в городском музее нет ничего, что могло бы напомнить о событиях, проишедших в Екатеринбурге в 1918 году» .
«В 50-х годах, – вспоминает Л. Н. Касьянова из Феодосии, – я училась в Свердловске на Урале, в педагогическом институте. В Свердловске мы ходили на экскурсию в Ипатьевский дом, заводили нас и в подвал, где были расстреляны святые мученики. Говорят, время от времени проступала там кровь на стенах, и сколько бы ее ни смывали, она вновь появлялась» .
«С детства, – вспоминает З. С. Гребенщикова, – мама нам показывала этот дом. Когда познакомилась в Ивановской церкви [Екатеринбурга] со сторожем Бухаркиным Федором Ивановичем – большим почитателем Царской Фамилии – стала более подробно о нем узнавать. К сторожу очень был привязан один мальчик – Тихомиров Александр Дмитриевич, 1956 года рождения. Отец у него был генерал, а мать работала врачем-терапевтом. Его бабушка Ольга с трех лет водила мальчика в церковь и он знал уже молитвы. Стали мы ходить все трое к дому – Федор Иванович, Саша и я – молиться. Приходили и ночью перед праздниками – Николой зимним, Николой вешним, Пасхой, перед 16 июля и другими. Брали с собой верующих старушек. Возьмем свечки, поставим на боковое крылечко и «Со святыми упокой» и «Вечную память» поем, всех Царственных Мучеников поименно поминаем и вокруг дома ходим. Еще брали пшена или крупы, разбрасывали, чтобы птички наутро клевали. Если где какая опасность (тогда в 70-е годы строго было), тогда вниз к пруду убегали. Над дверью того крылечка, ведущего в подвал, где расстреляли Царскую Семью, Саша прибил семь крестиков. Потом их кто-то убрал. В пост мы складывались и подавали на помин Царской Семьи вместе с нашими родителями. Убиенный Император Николай и Императрица Александра со чадами были занесены в мой поминальник. […]
У Сашиной бабушки Ольги была подруга, она работала в доме Ипатьева вахтером. Саша рассказывал, что они ходили туда с бабушкой, но проникнуть в подвал трудно – там складировалась всякая рухлядь, мебель, стулья… Только под предлогом вынести старую мебель и можно было проникнуть в подвал. Саша рассказывал, что стена у которой Царскую Семью расстреливали, была побелена – они побелили ее, властители наши, а кровь проходит все равно через побелку. Решили покрасить в голубой цвет, нежно голубой, как небо, и опять она выходит – кровь сквозь дырочки, что пули выбили. Та же вахтерша, видимо, и сама верующая была, говорила, что накануне праздников – перед Рождеством, Пасхой, Троицей, когда выпадало ее дежурство в ночь, из подвала доносились звуки какого-то ангельского, очень нежного пения. Однажды Саша принес в бабушкином медальоне с крышечкой залитый горячим воском кусочек штукатурки от той стены. Такой небольшой кусочек в форме трапеции, а там, как букет цветов, разбрызнуто было – крупные, средние, помельче, бордовые капельки, оранжевые, светло оранжевые. Прямо как букет цветов. Я помолилась и приложилась к этой святыне. Имела честь…»
1972-1973 гг. – публикация в ленинградском журнале «Звезда» книги Марка Касвинова «Двадцать три ступени вниз». Неплохо было бы вообще тщательно рассмотреть всю историю ее появления. Исследователю этой темы желательно было бы прояснить не только саму загадочную личность автора. Своей документированностью этот опус во много раз превосходит всю писанину Рябова и К о : ему были доступны многие архивы, в том числе польские, чехословацкие, австрийские и швейцарские; книги, многих из которых нет в наших спецхранах. Публикация в журнале «Звезда» много шире, чем в отдельной книге под тем же названием. Но именно с последней-то, в основном, все знакомы. Несомненно, налицо продукт отнюдь не рядовой идеологической операции спецслужб.
Смысл такой операции прекрасно выразил доктор исторических наук Ю. А. Буранов. Именно на основе таких «трудов» и разнообразных фальсифицированных «документов» «родился и теперь практически неуничтожим комплекс исторической недостоверности, отравивший общественное сознание» .
«Как мне рассказывали заслуживающие доверия екатеринбуржцы, – пишет исследователь Л. Болотин, – имен которых я не могу назвать, в начале 70-х годов М. Ростропович приезжал с гастролями в Свердловск. За концерт, данный в местном театре оперы и балета, в качестве гонорара он попросил отдать предметы царской мебели из дома Ипатьева, каким-то образом оказавшиеся в этом «храме культуры». Просьба была удовлетворена. В ту же поездку М. Ростропович купил у некоего господина Варшавского, как раз тогда собравшегося отъезжать в Израиль, стол, принадлежавший Царской Семье» .
Вот, между прочим, описание парижской квартиры М. Ростроповича и Г. Вишневской: «Один из престижных районов Парижа. Улица Жоржа Манделя. Высокая металлическая ограда, за которой обитают миллионеры, банкиры, знаменитости. Ворота в дом, где на втором этаже живут Галина Вишневская и Мстислав Ростропович, распахнуты настежь. Ни звонков, ни псов на цепи. Консьержки я тоже не обнаружил. «Смелые, однако, люди живут здесь», – подумал я.
– Это Левицкий: «Екатерина Вторая». Это Елизавета, очень известный портрет, может быть рисовал Антропов. Но под вопросом. Это Петр I Моора, Царь позировал художнику. Представляете? Ведь монархов чаще всего рисовали по памяти. Это портрет Государя Николая II работы Серова, жаль, что руки как бы недописаны, но в этой незавершенности своя прелесть. А этот фарфор Императорского завода, редкий, в особенности статуэтки. Мебель собиралась по разным странам: Аргентина, США, Англия. В основном на аукционах.
– Какие замечательные шторы!
– Из Зимнего Дворца! Редчайшие! Дорожу ими очень. Раз в три года своими руками стираю, никому не доверяю эту прелесть. Там, наверху, Репин. Это Иванов – этюды к «Явлению Христа народу». Правда, потрясающие?! Это Боровиковский, женский портрет, рядом мадам Бестужева. А это, взгляните, Алексеев. Ну, Венецианова вы, конечно, узнали. Это…»
Подтверждение овладения Ростроповичем мебелью из Ипатьевского дома мы найдем позднее, в свидетельстве Г. Рябова. Весьма показателен также факт близкого знакомства Ростроповича и министра внутренних дел СССР Н. А. Щелокова. Об этом рассказывал, в частности, мастер-печник Василий Федорович: «Еще в стародавние времена случай свел Василия Федоровича с известнейшим музыкантом М. Ростроповичем. Началось с того, что Василий Федорович подрядился соорудить камин на даче Ростроповичей в поселке Жуковка, за камином последовал гараж с жилой пристройкой, куда хозяева дачи впоследствии поселили писателя Солженицына, а затем там же был построен просторный зал для домашних концертов. Так деловые контакты мало-помалу превратились в доброе знакомство, и Василия Федоровича стали приглашать в Жуковку на обеды и ужины. Ходил он туда с неизменным удовольствием – еще бы, не каждому выпадает радость посидеть за одним столом с такими знаменитыми людьми, как Дмитрий Дмитриевич Шостакович, Галина Павловна Вишневская, Николай Анисимович Щелоков, академик Кириллин Владимир Алексеевич, в ту пору зампред Совмина СССР, Андрей Дмитриевич Сахаров, не говоря уж про самого Мстислава Леопольдовича, хлебосольного, необыкновенной душевности человека. […] Когда Вишневскую и, в особенности, Ростроповича принялись травить за поддержку Солженицына и вынудили уехать за бугор, перед отъездом они – доброго им здоровья! – позаботились о тех, кто им помогал. Домработница Галины Павловны перешла к Светлане Владимировне Щелоковой, а Василий Федорович по рекомендации Мстислава Леопольдовича был зачислен в кадры МВД. Министр присвоил ему офицерское звание «майор» и сделал доверенным лицом в коммунально-дачной службе – отныне у Василия Федоровича были свои ключи от квартиры Щелоковых и от служебной дачи № 1 МВД СССР в поселке Усово. Именно там в долгие осенне-зимние вечера он по-настоящему узнал Николая Анисимовича» .
Явные признаки интереса высших государственных структур к Ипатьевскому дому (тайный контроль над которым вряд ли прекращался с 1918 г.) обнаружились в 1975 году.
Краевед А. Н. Авдонин предлагает свою версию причины сноса, близкую к официальной: «В 70-х годах Свердловск начал готовиться к своему раскрытию (город был закрыт для иностранцев), и власти начали задумываться, что делать с домом Ипатьева, который являлся свидетелм безсмысленного и жуткого преступления – убийства Царской Семьи и их прислуги. Уже давно выветрилось из памяти название площади перед домом: «площадь Народной мести», ее переименовали в «Комсомольскую». А дом стоит и привлекает к себе внимание приезжающих туристов. Это противоречило существующей идеологии, и судьба дома была решена на самом высоком уровне» .
«26 июля 1975 г. Секретно. ЦК КПСС. О сносе особняка ИПАТЬЕВА в городе Свердловске.
Антисоветскими кругами на Западе периодически инспирируются различного рода пропагандистские кампании вокруг царской семьи РОМАНОВЫХ, и в этой связи нередко упоминается бывший особняк купца ИПАТЬЕВА в г. Свердловске. Дом ИПАТЬЕВА продолжает стоять в центре города. В нем размещается учебный пункт областного Управления культуры. Архитектурной и иной ценности особняк не представляет, к нему проявляет интерес лишь незначительная часть горожан и туристов. В последнее время Свердловск начали посещать зарубежные специалисты. В дальнейшем круг иностранцев может значительно расшириться, и дом ИПАТЬЕВА станет объектом их серьезного внимания. В связи с этим представляется целесообразным поручить Свердловскому обкому КПСС решить вопрос о сносе особняка в порядке плановой реконструкции города.
История «кровавого» дома Ипатьева
В 1908 году его владельцем стал инженер-строитель Николай Ипатьев, купивший здание у прежнего хозяина (золотопромышленника Шаравьева) за 6 тысяч рублей. Семья Ипатьева жила в помещениях верхнего этажа, а на нижнем располагалась его контора подрядных работ.
Весной 1918 года дом у Ипатьева реквизировали по указанию Уралсовета для размещения семьи Николая II, привезенной по решению Президиума ВЦИК в Екатеринбург из Тобольска. Романовы были помещены в дом 30 апреля и провели в нем 78 дней, после чего их хладнокровно казнили. На этом моменте – самом значимом в истории дома – остановимся подробнее. Вашему вниманию архивные фото и аудиозапись рассказа одного из участников казни о том, как выбирали способ убийства царской семьи и как это происходило.
Подготовка и убийство царской семьи
На чердаках соседних зданий поставили пулеметы. Вокруг ипатьевского дома возвели высокий двойной забор, по периметру разместились несколько постов охраны – их в первую очередь и увидели члены царской семьи.
Что касается внутренних помещений дома, то они были украшены чугунным литьем, лепниной, потолки – художественной росписью.
Большевистское руководство намеревалось устроить открытый суд над бывшим императором. Но якобы имелись сведения о существовании «белогвардейских заговоров» для похищения царя. А восстание белочехов и наступление белогвардейских войск на Екатеринбург ускорили принятие решения о расстреле опального царя.
Организовать расстрел всех членов царской семьи, сопровождавшего его доктора и слуг, было поручено коменданту «дома особого назначения» (так тогда именовали дом Ипатьева) Якову Юровскому. В ночь на 17 июля 1918 года Николая II, его супругу Александру Федоровну, детей – царевича Алексея, княгинь Ольгу, Татьяну, Марию и Анастасию, а также лейб‑медика Евгения Боткина, камердинера Алексея Труппа, комнатную девушку Анну Демидову и повара Ивана Харитонова сопроводили в подвал. Юровский ввел в комнату расстрельную команду и зачитал смертный приговор. После чего палачи открыли огонь. Всего в расстреле участвовало 8 человек. И, как следует из протоколов следствия, многие после прекращения пальбы оставались живы. Их добивали из пистолетов – подробнее об этом в нашем видео рассказывает один из участников казни, Григорий Никулин. Затем тела убитых вывезли за город и сожгли, предварительно полив серной кислотой, чтобы довести останки до неузнаваемости.
Последние слова Ипатьева
В 1927 году Ипатьев дал интервью чешской газете «Венков» (последнее из известных). «Когда Царь и Царица были переведены в мой дом на Вознесенской площади, Царица на раме окна одной из комнат написала, в память своего приезда, дату: «17/30 апр. 1918». Мой дом, как его называли – Ипатьевский – был построен в 70-х годах прошлого столетия. И за все это время ни один мертвый не был из него вынесен. Никто в нем не умирал. – отметил тогда он. – <…> Какая суровая ирония судьбы… Через 50 лет в нем сразу было убито 11 человек!».
На вопрос сотрудника газеты, убежден ли инженер Ипатьев в том, что вся царская семья погибла, не думает ли он, что кто-то мог спастись, ответ был категоричным: «Убежден, вся Царская Семья и ее свита были убиты в моем доме. Не может быть и речи о том, чтобы кто-либо спасся!».
В 1938 году в некрологе памяти Ипатьева говорилось: «20 апреля умер в Праге и похоронен в крипте Успенского храма на Ольшанском кладбище Николай Николаевич Ипатьев, в доме которого большевики убили Императора и всю Царскую Семью». Таким образом, его имя осталось навсегда, пусть даже совершенно случайно, связано с екатеринбургской трагедией.
Антирелигиозный музей
После расстрела дом из-за отступления советской власти ненадолго вернулся в собственность Ипатьева, который уже окончательно решил эмигрировать. Он продал его представителям Белой армии, домом стали распоряжаться военные (в том числе в нем жил Гайда – генерал Сибирской армии). Они начали расследование убийства царской семьи и сохранили дом, намереваясь впоследствии продать его чехам. Но летом 1919 года Екатеринбургом снова овладела Красная армия, которая устроила в доме Ипатьева свой штаб. После окончания Гражданской войны, начиная с 1922 года, здесь было общежитие студентов университета и квартиры советских служащих.
В 1923 году здание отдали под основной фонд областного партийного архива, здесь же устроили филиал Музея Революции и Антирелигиозный музей. Основным экспонатом была расстрельная комната в полуподвале, интерьер которой восстановили по фотографиям «белого» следствия и воспоминаниям участников событий (подлинную мебель разобрали и увезли с собой отступающие белые войска).
Туда водили экскурсии пионеров, делегаций иностранных коммунистов.
Группы посетителей фотографировались на фоне стены, где свою смерть встретили члены царской семьи.
В ГАСО сохранилась полная опись экспонатов и документов, которые хранились в музее. Судя по всему, коллекция музея была внушительной. Здесь было много материалов о происхождении человека, рассказы о небесных телах и том, как возникла жизнь. Посетителям показывали кости мамонта и части тел других животных (например, горилл), а также человеческие черепа (в основном из гипса).
Экспозиция была поделена на несколько отделов, среди которых – «соцстроительство и борьба против религии». Собственно, идея музейщиков была проста – противопоставить «великий коммунизм» каким-либо вероисповеданиям. Поэтому гостям дома Ипатьева предлагали изучить «Письма с неба», именуемые мошенническими «подделками попов и кулаков», документы, подтверждающие богатую жизнь священников и поборы с их стороны. Помимо этого, тут были рисунки и литографии на тему церковников, которые «отравляют ядом религии счастливую советскую молодежь». Также в музее были представлены материалы о Павлике Морозове и других «героях» того времени.
Наконец, среди экспонатов была конституция СССР и многочисленные фотографии и тексты Ленина, программы большевистской партии и прочее. Отдельно – снимки и картины, восхваляющие рабочий класс, графики динамики народного дохода СССР и пр.
После 1932 года, когда в Кремле было принято решение предать случившееся забвению, площадь у Вознесенской горки переименовали в «Уральских комсомольцев» и напротив дома Ипатьева поставили памятник строителям советской индустрии.
Во время Великой Отечественной войны в доме хранились экспонаты коллекции Эрмитажа, эвакуированные из Ленинграда. Здесь же находились предметы, имеющие отношение к войне, в том числе образцы трофейного оружия иностранного производства. Весьма натуралистично выглядел муляж трупа солдата, застрявшего в колючей проволоке.
С 1946 по 1971 года здание занимали различные советские конторы: областной партийный архив, областное управление культуры, управление «Союзпечать». В 1974 году дому был присвоен статус историко-революционного памятника всероссийского значения. Но уже в 1975-ом Политбюро решило снести дом, что было выполнено первым секретарем Свердловского обкома КПСС Ельциным в сентябре 1977 года.
Дом перед сносом и Ельцин о сносе дома
Снос дома Ипатьева принято связывать с ростом числа паломников к нему. Даже в день гибели Романовых люди, приближаясь к зданию и крестясь, ставили свечки. Эти действия описывались как «болезненный интерес» и квалифицировались как «антисоветские демонстрации». Позже такие случаи фиксировались не раз. В свою очередь председатель КГБ Юрий Андропов был обеспокоен вниманием к дому иностранцев, посещающих Свердловск. Приближался еще и 1978 год, год 110-летия со дня рождения Николая II и 60-летия со дня его расстрела. Эти годовщины должны были привлечь внимание зарубежных СМИ. Поэтому он обратился к Политбюро с предложением снести здание.
В июле 1977 года в доме работала спецкомиссия, выяснявшая, нет ли в нем подземелий и тайников. Наконец, 3 августа 1977 года Совет министров РСФСР принял решение № 1221-р об исключении особняка из списка исторических памятников государственного значения. Вскоре после этого из дома были переведены занимавшие его конторы, освободившиеся помещения были сфотографированы и обмеряны. Вокруг дома вновь поставили забор.
Снос дома начался 22 сентября 1977 года и продолжался два дня (а не одну ночь, как считают некоторые). Но самое главное – официально он был обставлен не как борьба с паломничеством, а как этап развития инфраструктуры города, о чем не раз позже подмечал первый президент РФ.
В своей книге «Президентский марафон» (2000), Ельцин прокомментировал снос дома так:
«…в середине 70-х, я воспринял это решение спокойно. Просто как хозяин города. Помешать этому я не мог – решение высшего органа страны. Снос дома был обставлен как необходимость реконструкции всего квартала – поэтому по планам «реконструкции» подлежали сносу все дома, расположенные на целом квартале. «Реконструкторов» не остановило то, что расположенные на квартале дома представляли собой архитектурно-историческую ценность. Кроме того, при сносе только одного дома Ипатьева место его точного расположения было бы в дальнейшем очень легко точно определить. При сносе же всего квартала определить точное расположение каждого конкретного дома становилось делом затруднительным. 21 сентября 1977 принято решение Городского исполкома Совета народных депутатов за № 351 о сносе всего квартала, «учитывая неотложную потребность в реконструкции ул. Я. Свердлова и К. Либкнехта…».
В результате той работы с лица Екатеринбурга исчезло почти все архитектурное окружение дома Ипатьева (усадьбы Попова, Веселова, Шапошникова, Соломирского).
Примечательный момент – перед сносом дом обследовала не только специальная комиссия, но и многие любопытствующие. По словам историков, они сняли исторически ценные детали интерьера (ручки дверей, детали печей, лепнину стен). Вскрыв пол в комнате, где в 1918 году жили великие княжны Романовы, там обнаружили завернутый в газету золотой браслет с драгоценными камнями и вензелем «Т». Помимо этого, из дома вынесли другие артефакты – ложки, кружки, картины, мебель и оконные решетки.
Вместо заключения
По решению горсовета Екатеринбурга от 20 сентября 1990 года место, на котором находился дом Ипатьева, было отдано под постройку Храма-на-Крови в память о невинно убиенных. 16 июля 2003 года храм был торжественно открыт. Правда, не на самом месте дома, а дальше по склону. На месте дома сейчас проходит дорога. К слову, память о царской трагедии была запечатлена также на «росселевской» купюре номиналом 20 уральских франков 1991 года выпуска.
В 2000 году Русская церковь причислила Николая II и членов его семьи к лику святых, их останки были захоронены в усыпальнице Петропавловского собора Санкт-Петербурга. Осенью 2015 года следователи возобновили расследование дела о гибели членов дома Романовых.
На днях стало известно, что следственная группа СКР, занимающаяся расследованием уголовного дела, прибыла в Екатеринбург, чтобы изучить обстоятельства обнаружения в 2007 году останков цесаревича Алексея и великой княжны Марии. Группу возглавляет следователь ГУ по расследованию особо важных дел СК РФ Марина Молодцова. Ее работу курирует замглавы СКР Игорь Краснов. На неделе на Коптяковской дороге, где 9 лет назад обнаружили останки Романовых, побывал лично начальник свердловского управления СКР Валерий Задорин. По имеющейся информации, следователи в рамках дела намерены не только осмотреть Коптяковскую дорогу, но и провести тщательный опрос руководителей и участников раскопок 2007 года.
P.S. В основе публикации – книга-альбом Виталия Шитова «Дом Ипатьева. Летописная хроника: 1877-1977». Отдельную благодарность выражаем главному архивисту отдела публикаций Государственного архива Свердловской области (ГАСО) Олегу Сарафанову. Использованы фотографии ГАСО (Ф-1, ОП. 41., Д. 1055-1056, Залы музея Революции, 1927 г.; Р.2817, ОП. 2, Д. 365-378, Снос дома Ипатьева; Ф-1, ОП. 46., Д. 2712, Вид на дом Ипатьева). В ВИДЕО звучит голос Григория Никулина – одного из участников расстрела царской семьи (архивы ВГТРК, 1964 г., Московский радиокомитет). Также использована информация из «Википедии».
Подвал Ипатьевского дома. 1918 год.
Ровно 102 года назад 17 июля 1918 года в Екатеринбурге, в подвале Ипатьевского дома были расстреляны последний российский император Николай II и члены его семьи. И про семью, про их жизнь и смерть написано много книг и снято много фильмов. Это ужасная дата в мировой истории. Остается только надеяться на то, что это не повторится…
В нашей сегодняшней статье мы поговорим про благотворительную деятельность младшей дочери царя Анастасии Романовой.
Анастаси́я Никола́евна (Романова) Анастаси́я Никола́евна (Романова)Для нас она навсегда останется подростком, почти ребенком. Но несмотря на свою короткую жизнь в 17 лет она успела стать патронессой госпиталя во время Первой мировой войны, была участником и организатором благотворительных акций, которая устраивала царская семья.
Благотворительность и милосердие всегда были одной из основ русского общества. Зарождение благотворительности напрямую связана с принятием христианства.
Анастасия Романова в госпитале Анастасия Романова в госпиталеКак уже говорилось выше, Анастасия была патронессой (патронесса - женщина -покровительница какого-нибудь благотворительного учреждения), так как из-за возраста (в ту пору ей было 14 лет) она не могла стать сестрой милосердия как 2 ее старшие сестры.
Последняя российская царевна за работой Последняя российская царевна за работойОна делала всю «легкую» работу: готовила бинты и корпию (в ыдернутые из старого чистого холста нити различной длины, употребляемые для перевязки ран), шила белье, вязала вещи. Читала солдатам вслух или писала под их диктовку письма домой, так как большинство солдат были безграмотны и не умели читать и писать. Пожертвовала все свои личные деньги на лекарства раненным.
После того как Анастасия вместе с сестрами переболели корью, у них начали сильно выпадать волосы, из-за чего их пришлось побрить налысо. Цецаревич Алексей тоже постригся налысо в знак солидарности. После того как Анастасия вместе с сестрами переболели корью, у них начали сильно выпадать волосы, из-за чего их пришлось побрить налысо. Цецаревич Алексей тоже постригся налысо в знак солидарности.Сама она не любила учиться, но охотно учила грамоте солдат. Она была прирожденным комиком и всячески старалась отвлечь раненных, изувеченных солдат ,отвлечь от тяжелых дум и часто устраивала мини-выступления, изображая людей или пародируя смешные ситуации.
Какие странные надписи были обнаружены на стенах дома Ипатьева после расстрела царской семьи
Действительно, на стенах того самого помещения, в котором были убиты члены царской семьи, следователи обнаружили несколько таинственных надписей. Следователь Соколов в своих мемуарах упоминал о том, что при его жизни многие надписи оставались загадкой. Однако позже буквы и цифры наконец были расшифрованы.
«Валтацарь» Гейне
Как известно, одним из следователей, занимавшихся делом о расстреле Николая II, членов его семьи и окружения был И.А. Сергеев. Другой следователь Н.А. Соколов в своих мемуарах «Убийство царской семьи» упоминал о том, что Сергеев обнаружил на южной стене помещения, находившегося в доме Ипатьева, где и были убиты перечисленные выше лица, надпись на немецком языке: «Belsazar ward in selbiger Nacht Von seinen Knechten umgebracht». Это 21-я строфа из произведения немецкого поэта Гейне «Belsazar». Данные строки можно перевести по-разному («В эту самую ночь Валтасар был убит своими холопами» или «Валтасар был этой ночью убит своими слугами»), но смысл их в общем-то остается неизменным.
Как бы то ни было, тот, кто сделал эту надпись, был наверняка образованным человеком, хорошо владел немецким языком и читал Гейне в подлиннике. По крайней мере, как утверждает Юрий Слезкин, автор книги «Дом правительства», а также как свидетельствовал тот же следователь Соколов, автор «граффити» опустил в строфе «aber» («но» или «все-таки») для того, чтобы текст выглядел законченным. Кроме того некто добавил t в имени Belsazar для того, чтобы привлечь внимание к каламбуру («Валтацарь»). Следствие пришло к выводу, что надпись – дело рук еврея, так как в стихотворении Гейне говорится о Валтасаре, не любившем евреев и понесшем за это кару. Кстати, Гейне дал имя герою в иудейской транскрипции – Белшацар.
Каббалистические символы
Однако стихи Гейне оказались не единственной надписью, оставленной в расстрельной комнате Ипатьевского дома. Если верить Валерию Шамбарову, автору книги ««Пятая колонна» и Николай II», следователь Н.А. Соколов при повторном досмотре нашел в указанном помещении четыре каббалистических символа. Три из них – это буквы «л» из арамейского, самаритянского и греческого алфавитов, перевернутые «вверх ногами», а четвертый знак – косая черта. Примечательно, что в издании мемуаров Соколова, опубликованном на русском языке в Берлине уже после смерти следователя, фигурировало лишь короткое упоминание о каких-то символах. Слова о том, что они «таинственные», как выражался Соколов, в книге отсутствовали.
В первом издании мемуаров, опубликованных в Париже в 1924 году, Соколов писал о том, что «смысл таинственной надписи до сих пор сокрыт». Однако надпись все-таки расшифровали. Сделал это ученый-востоковед М.В. Скарятин. Разгадать шифр оказалось непросто, так как в каббалистике буквы имеют разное значение: и символическое, и цифровое, и астрологическое. Различные результаты дают также сочетание букв и даже сочетание самих значений. Елена Избицкая в книге «Убийство царской семьи» сообщает о том, что каббалистическая надпись гласила: «Здесь по приказу тайных сил царь был принесен в жертву для разрушения государства. О сем извещаются все народы!»
Математические подсчеты
Тем не менее, как отмечает Избицкая, эта надпись почему-то не послужила доказательством того, что убийство царской семьи носило ритуальный характер. Впрочем, далеко не все исследователи придерживаются аналогичной точки зрения. Так, Ю.А. Жук, автор издания «Вопросительные знаки в "Царском деле"», всегда берет словосочетание «каббалистическая надпись» в кавычки. Автор недоумевает, откуда те, кто имел непосредственное отношение к убийству царской семьи (Я.М. Юровский, Ф.И. Голощекин, И. И. Родзинский), так хорошо знали каббалу и несколько языков. Тем более, что, по словам Жука, Юровский, Голощекин и Родзинский были «посредственно образованными» и «воинствующими атеистами».
Скептически Жук относится и к еще нескольким цифрам, которые были обнаружены на самом краю подоконника. Чернилами было выведено: «24678 ру. года», «1918 года», «148467878 р» и «87888». Все надписи были сделаны одними и теми же чернилами и одним и тем же почерком, что говорит о том, что их автор – один и тот же человек. Жук уверен, что, кроме второй надписи, явно обозначающей 1918 год, - это всего-навсего математические расчеты. Дело в том, что расстрельная комната, как и весь первый этаж, после приобретения дома Ипатьевым была сдана в аренду фирме, торговавшей черным металлом, «Макеев и Голландский». Неудивительно, что сотрудники фирмы занимались подсчетами, о чем свидетельствуют и буквенные обозначения «ру» и «р» (рубли).
Снос «с помыслом Божьим»: история дома инженера Ипатьева, который уничтожили 40 лет назад
Рассказываем, кто жил в особняке после царской семьи и почему церковь рада его сносу.
Так дом инженера Ипатьева выглядел, когда в него приехал Николай II со своей семьёй.
«Какое блаженство — за три недели я впервые принял ванну», — писал в своём дневнике Николай II. Такое впечатление о доме, где ему и его семье было суждено погибнуть, было у царя, когда он только приехал в Екатеринбург и поселился в особняке инженера Ипатьева.
По нынешним меркам дом инженера Ипатьева казался бы обычным «старинным домом», а тогда это было жильё вполне обеспеченного человека.
Сейчас непонятно, что было бы с домом Ипатьева, если бы он уцелел и не превратился в горы камней и щепок. Водили бы туда экскурсии? Оставили бы там музей? Показывали бы на него пальцем иностранцы, которые приезжали посмотреть именно на этот дом? Или обходили это место стороной? История сложилась так, что сорок лет назад дом, где расстреляли Николая II вместе с семьёй, снесли, а вместо него поставили огромный храм.
В школе об этом рассказывали, в университете что-то говорили — и опять про расстрел царской семьи, скажете вы, но мы решили собрать интересные факты, вдруг вы чего-то и не знаете.
Логично идти на место, где стоял дом, и мы там ещё побываем, но сначала идём в краеведческий музей. Там, на пятом этаже, находится большой зал Романовых.
При входе в зал Романовых стоит скульптура «Ипатьевская ночь».
Кто такой Ипатьев и куда он делся?
— Ипатьев окончил кадетский корпус, военное училище и военную академию. Служил в железнодорожном батальоне, специализировался на строительстве. Вышел в отставку в 1908 году и купил здесь дом, хотя сам он был москвичом. Это место он выбрал потому, что в это время на Урале как раз шло бурное развитие железной дороги, — пояснил Николай Неуймин.
Перед тем как царская семья въехала в этот дом, самого инженера Николая Ипатьева большевики оттуда выгнали, вместе с семьёй царя он, конечно, не жил.
— Большевики предложили ему в течение суток покинуть дом. То есть они у него изъяли этот дом в апреле 1918 года. Они поставили ультиматум: если вы этого не сделаете добровольно, то мы сделаем это насильно. Ипатьев подчинился власти, и, после того как он ушёл, дом опечатали, а ключи у него забрали. А когда семью [царя] расстреляли, то ему сообщили, что в дом можно возвращаться, — пояснил Николай Неуймин.
И инженер вернулся. Это было примерно за пять дней до того, как «белые» зашли в город. А когда Колчак стал верховным правителем России (это была временная должность, и Колчак был единственным, кто её занимал), дом решили выкупить в государственную собственность. Ипатьеву даже заплатили небольшую сумму, но это было накануне краха, поэтому до конца правительство Колчака не расплатилось.
Заведующий отделом истории династии Романовых областного краеведческого музея Николай Неуймин.
В дом Ипатьева царь вместе с семьёй, как известно, приехал из Тобольска.
— Вопрос перевода из Тобольска в Екатеринбург курировал председатель ВЦИК Яков Свердлов, и он так и написал в письме: «На ваше усмотрение, либо разместите в тюрьме, либо подготовьте отдельный особняк, главное удобство — это охрана и чтобы не было связи».
Но тюрьма была переполнена, поэтому стали подыскивать подходящий дом. Вариантов, где разместить царскую семью, было несколько. Рассматривали, например, дом архитектора Малахова — тогда он назывался дом врача Архипова — на улице Луначарского, но тогда это была окраина города, и этот вариант отбросили. А дом инженера Николая Ипатьева подошёл.
В доме Ипатьева Николай II прожил 78 дней.
Историки приводят интересный факт, а точнее, даже мистический — фамилия бывшего хозяина дома созвучна с монастырем, который сыграл немаловажную роль в жизни первого царя.
— Заметьте, что есть Ипатьевский дом и Ипатьевский монастырь — связи между ними нет. Ипатьевский монастырь назван в честь святого Ипатия, он находится в Костромской губернии, и именно там 16-летний первый царь из династии Романовых Михаил Фёдорович вместе со своей матушкой скрывались от польско-шведского нашествия. А последний царь погиб вместе со своей семьёй в доме инженера Ипатьева.
Как попасть в этот дом сейчас?
Историки воссоздали дом Ипатьева — сделали 3D-модель: шесть комнат, где проживала свои последние дни семья и их надзиратели. Постукивая каблуками (именно такой звук вы слышите, когда идёте по дому), можно пройтись по всем комнатам, они показаны в том виде, в каком они были, когда здесь жила царская семья.
— В 1768 году по просьбе жителей Мельковской слободы здесь был поставлен деревянный храм — Храм Вознесения Господня, потом он был разобран и перенесён на Нижнеисетский завод.
Читайте также: