Уставшие солдаты делают короткий привал у колодцев
Обновлено: 07.07.2024
Уставши думать о привале (Юрий Левитанский)
Уставши думать о привале
Мы рва́лись яростно к реке
И, наконец, заночевали
В венгерском чистом городке.
Как черти грязные от пыли,
От пороха и от песка.
И мы несмело позвонили
В резную дверь особняка.
Среди бутылок, ваз и банок,
Расставленных как напоказ,
Холодным «ио эштет киванок»*
Хозяин дома встретил нас.
Хозяйке было неприятно
Что мы вошли в её мирок,
Что на коврах остались пятна
От наших кирзовых сапог.
Они с тревогою глядели,
Как в зеркалах отражены
Не первой свежести шинели
Портянки наши и штаны.
И долго там за голубою
Стеной, при тусклом огоньке,
Они шептались меж собою
На непонятном языке…
Но, господа! Вы спите в доме.
Вы всё-таки у нас в долгу.
В размытом ливнем чернозёме,
В гнилой соломе на снегу
Три года спим. Не досыпаем.
И коченеем в холода.
И свой покой мы покупаем
Своею жизнью господа.
Мы все испили горя чашу,
Как с э́герским** вином бокал,
Но и за всю Европу вашу
Я б кустик русский не отдал.
Мы здесь не гости.
Пусть своими
Мы здесь не будем никогда.
Здесь спят солдаты.
Перед ними
Снимите шляпы, господа!
🕐Короткие мгновения отдыха. Как солдаты проводили досуг на фронте
Война, это не только бесконечные сражения, артобстрелы или бомбардировки. Рано или поздно орудия замолкали, и солдатам предоставлялись редкие часы отдыха и спокойствия. В учебниках по истории мало говорится о том, как проводили свой досуг бойцы между боями. Конечно, это не такая полезная информация исторические события, но именно такие мелочи помогают отразить быт людей в тяжелые времена войны.
Первым делом, в свободное время, бойцы должны привести в порядок своё обмундирование и оружие. В окопах, постирать и подшить форму, было весьма проблематично, а вот в военных частях чуть дальше от передовой, за внешним видом солдат строго следили старшие по званию. В такие тяжёлые времена, конечно не требовали того, чтобы солдат выглядел как «с иголочки», но форма должна быть более или менее чистой, а сам боец побрит и вымыт.
Чистоте и состоянию оружия уделялось также немало внимания, ведь от этого напрямую зависела жизнь.
Когда же все неотложные дела были решены, солдат мог уделить время досугу. Чаще всего, солдаты уделяли время полевой почте. Так как жили чаще всего не по строгому распорядку, времени написать письмо не хватало, и для того, чтобы всё-таки послать весточку домой, порой уходило несколько дней, а то и недель. Полученные из дома письма зачастую активно перечитывались по несколько раз, а затем события, происходящие в далёком тылу, обсуждались с товарищами.
Общение с товарищами, также немаловажный аспект досуга. За разговорами, можно было отвлечься от постоянного напряжения, вспомнить былые времена, потравить байки и анекдоты. Казалось бы, такая банальная вещь как обычный разговор «по душам», эффективно помогала поднять дух, измотанных боями бойцов.
Особенно хорошо было, если разговоры сопровождались песнями и музыкой, что, кстати говоря, было не редко.
Музыка была неотъемлемой частью солдатского быта. Когда позволяла обстановка, обязательно доставали гармонь или гитару, и запевали уже выученную наизусть песню. Музыкальные инструменты, в полевых условиях тщательно оберегали, а самих музыкантов уважали. В воинских частях же, создавались свои ансамбли и оркестры, в составе которых были сами бойцы. Они выступали в актовых залах или самих казармах для своих товарищей, и не редко для командования.
Также в воинские части, а порой и на передовую, из тыла приезжали настоящие артисты, актёры, циркачи, певцы, и музыканты. Среди них были: Ефим Березин и Юрий Тимошенко, Аркадий Райкин, Борис Сичкин, Клавдия Шульженко, Лидия Русланова и другие. Эти бесстрашные люди, не боялись пуль, и поднимали бойцам боевой дух даже в самых «горячих» местах сражений.
На привале бойцы с жадностью черпали кашу из котелков, но вдруг раздался крик офицера: "Немцы справа! Орудия к бою!".
Наш истребительно-противотанковый дивизион двигался по направлению к большому городу, это был долгий и изнурительный переход к новому рубежу. Наконец настал долгожданный привал, счастливая минутка для уставшего солдата и возможность перекусить немудренной солдатской едой в полевых условиях. Запах перловой каши, сваренной на говяжьей тушенке, манил к дымящейся полевой кухне. Место для привала было самое что ни на есть подходящее, слева раскинулась густая роща, а справа золотистое поле ржи.
Техника со сцепленными с ней 45-мм пушками поочередно стали съезжать с дороги в сторону леса. Солдаты, желая быстрее занять очередь за своей порцией каши, в спешке стали маскировать орудия и технику. Вскоре послышался звон солдатских котелков и громкие разговоры бойцов.
Командир, сделав обход техники и удостоверившись, что горючего в топливных баках достаточно, тоже направился в сторону полевой кухни, возле которой повар с колпаком на голове, лихо раскидывал большим черпаком ароматную кашу.
По пути командира остановила группа офицеров, которые оживленно что-то обсуждали, и один из них пристально оглядывал горизонт в бинокль. Он не успел дойти буквально несколько метров, как офицер, который смотрел в бинокль, громко закричал: «Немцы справа! Приготовиться к бою!».
В нескольких километрах от нас по дороге двигалась колонна, во главе которой шли танки, а за ними несколько самоходных машин и пара сотен пехоты. По началу все приняли колонну за свою, но в бинокль офицеру удалось разглядеть, что это шла вражеская колонна.
- Бойцы к бою! – продублировали приказ офицера командиры взводов. – Пушки на дорогу! Бегом!
Боевые расчеты пушек откинули в сторону котелки и ринулись к своим орудиям. Солдаты быстро отцепили пушки от техники и выкатили прямо дорожное полотно. Через пару минут орудия были на изготовке.
- Прицел – 30. По колонне врага, осколочными снарядами! Огонь! – закричали враз командиры расчетов.
Прозвучал залп и снаряды устремились в сторону врага. Несколько выстрелов оказались точными и три машины врага сразу загорелись. Немцы в панике заметались возле горящей техники. Осознав, что дело плохо, большая часть пехоты побежала в сторону леса. Пехота для нас не представляла большую опасность, а вот танки были серьезным противником. Немцы быстро определили с какой стороны мы их обстреливаем и танки поползли прямо на нас.
Нам показалось странным, что стреляли редко, наверно у них оставалось мало снарядов.
- Решили взять нас на таран! – крикнул один из взводных, вглядываясь вдаль.
- По танкам, прицел – 25! Огонь! – слышались крики взводных.
И вновь снаряды летели в сторону врага и снова несколько танков были уничтожены. Один из танков закружил на месте, а из открывшихся люков выскочили немецкие танкисты.
Артиллеристы старались вести прицельный огонь, но по движущейся цели это делать было не так-то просто. Хорошо, что расстояние было большим и у нас было время расквитаться ними до того, как они бы до нас добрались.
Откуда со сторону послышался гул и на вражеские танки обрушился целый град снарядов. Это подключились наши «Катюши», которые шли прямо за нами. Еще минута и наступила тишина. Бой был закончен, а вражеская колонна уничтожена. Паре десятков немцев все же удалось скрыться в лесу, но опасности они уже не представляли.
Уставшие от внезапного боя, бойцы стали вновь разбредаться к своим брошенным котелкам. И вновь послышался звон котелков, сопровождаемый бурным обсуждением бойцов о прошедшей схватке.
Блокнот солдата СССР. Часть вторая.
Доброго дня, друзья! В этой записи , я опубликовал пословицы и поговорки пословицы и поговорки из блокнота солдата Советской Армии. Реакция разная. Есть осуждающие. Но больше всего поддерживающих. Именно они прислали в комментариях свои воспоминания. За что им огромное спасибо. Публикую их здесь.
Фото своего блокнота прислал Вильсур Арсланов Фото своего блокнота прислал Вильсур Арсланов- Бог создал сон и тишину, а черт - подъем и старшину.
- Лучше 2 года кричать ура, чем 3 года полундра.
- Если хочешь стать солдатом - обложи декана матом! Если хочешь ты на флот - о* * * би декана в рот.
- Кто не был- тот будет! Кто был-не забудет 730 дней в сапогах .
- Кто служил в армии, тот в цирке не смеётся.
- Кто был студентом - видел юность, Кто был солдатом - понял жизнь.
- Масло съели,день прошел. старшина домой пошёл, спите милые деды, мне ваш дембель до ( одного места )!
- Пусть приснится дом родной, баба с розовой ***дой, бочка пива, водки таз и о дембеле приказ!
- Масло съели-день прошёл, яйца съел- прошла неделя, что б ещё такое съесть, чтобы мне такое съесть, чтоб 2 года пролетели.
- "Деды " , день прошел ! - Х..й с ним ! - Дембель стал на день короче . Всем "дедам " - спокойной ночи . Пусть им снится дом родной , девка с сладкою пи. ой . Пусть им снится водки таз и Устинова приказ .
- Я помню чудное мгновенье, когда я снял противогаз. Как свежий воздух в. нос ударил. И слёзы брызнули из глаз.
- Чем бы солдат не тешился, лишь бы домой не просился.
- Неза*банный военный - без пяти минут ЧП!
- - Зачет воин! - Служу Советскому Союзу и дембелю.
- Темное время суток наступает по команде отбой. Светлое по команде подъем.
- Дедушка спит,не будить. При пожаре-выносить первым.
- СЛУЖИ СЫНОК,КАК Я СЛУЖИЛ-А Я НА СЛУЖБЕ НЕ ТУЖИЛ.
- Дембель неизбежен! сказал дух, вытерая нос половой тряпкой.
- Дембель неизбежен как крах капитализма!
- Только сон приблизит нас к увольнению в запас .
- Бог создал Крым и Рай , а чёрт Забайкальский край .
- Часовой это труп завёрнутый в тулуп .
- Для солдата праздник, как для лошади день рождения- голова в цветах, а жопа в мыле!
- Солдат стреляет не как ковбой, но бегает как его лошадь!
- Тёплые портянки, каша зае. бись. Нах. уй нам гражданка в рот она еб. ись.
- В глазах тоска и в жопе ветка это инженерная разведка.
- Сурова жизнь, коль молодость в шинели а юность перетянута ремнём.
- За ботинки и компот отслужил я лишний год.
- Нас триста лет татары гнули и не могли никак согнуть, а за три года так согнули - за триста лет не разогнуть!
- Два солдата из стройбата заменяют экскаватор. А один из ВВСа дух - заменяет этих двух.
- Два солдата из стройбата заменяют экскаватор - два солдата из ВВ заменяют их вдвойне .
- Два солдата из стройбата заменяют экскаватор. А один ВВ отряд заменяет весь стройбат
- Попал в ПВО,гордись. Не попал,радуйся.
- П.В.О. подожди выполнять,отменят.
- Два солдата из стройбата заменяют экскаватор,а солдат из ВДВ заменяет их вдвойне,но солдат из ПВО он заменит хоть кого..
- Лежит под березой солдат ПВО, не пулей убит, задолбали его!
- ПВО сами не летают и другим не дают.
- Когда бог раздавал людям покой, десантники были на учениях.
- Кто не попал в тюрьму и не работает в цирке - служит в ВДВ.
- Жизнь десантника коротка, как юбка стюардессы.
- Десантник три минуты орел - остальное время лошадь.
- Жопа в пене морда в грязи, вы откуда мы из связи"
- Кто еб*тся в дождь и грязь - наша доблестная связь,если нет дождя и грязи их еб*т начальник связи
- Если связи неохота, то еб*тся вся пехота.
- Мы ребята из стройбата и ружье у нас - лопата. Быстро машешь ей и вот, у тебя уж пулемет.
- Лежит у дороги солдат из стройбата, не пулей убит-погубила лопата.
"В казарме я, прощай аул, сегодня первый караул.
Мой автомат висит на мне, кинжал огромный на ремне.
Мне важный пост в охрану дан, а в темноте сидит шайтан.
Тут в тишине шаги, ага, идут враги.
Взял автомат на перевес, в тулуп я по уши залез.
Стой, чья идёт, не подходи, фонарик морда освети!
Я разводящий, он сказал.
Но я его не понимал.
Его бежал, моя стрелял, его упал на снег лежал.
И вот меня на суд ведут, его холодного несут.
Прощай надолго мой аул, будь проклят первый караул.
Солдат, ты верь придет она
Звезда пленительного счастья,
И в пыльном деле нашей части
Сотрутся наши имена!
Казармы рухнут и свобода
Нас встретит радостно у входа,
И на обломках КПП
Мы все напишем ДМБ!
Без венков и рыданий Без речей и процессий Сбросив капельки пота с чуть проросших усов Я сапёрной лопатой без оркестра и гроба Хоронил свою юнность среди псковских лесов)
Привет с тех мест,
где в моде сапоги,
где солнце не достать руками,
где всё привыкли делать сами,
где девушек считают за богинь и видят только на экране, и то, лишь в выходные дни.
Товарищ два майора, рота был и рота нет,рота убыл на обед. Тумбачка дневальный рядовой Ахмет.
Не для смеха, не для шутки
Назначается на сутки
Не какой-нибудь там хер,
А дежурный офицер.
Весь начищен и наглажен,
К жопе пистолет прилажен.
Он на лавочке сидит,
Во все стороны глядит.
А когда придёт начальник,
Заорёт во весь хлебальник,
Что в отсутствие его
Не случилось ничего.
звезда пленительного счастья.
И будет нам светить всегда,
не звезды на погонах капитана,
а звезды на бутылках коньяка! )))
На этом вроде всё. Присылайте свои пословицы и поговорки из армейской жизни.
Сценарий "Солдатский привал"
Сценарий "Солдатского привала". Сценарий о действих на привале советских воинов.
Вы уже знаете о суперспособностях современного учителя? Тратить минимум сил на подготовку и проведение уроков. Быстро и объективно проверять знания учащихся. Сделать изучение нового материала максимально понятным. Избавить себя от подбора заданий и их проверки после уроков. Наладить дисциплину на своих уроках. Получить возможность работать творчески.Просмотр содержимого документа
«Сценарий "Солдатский привал"»
Сценарий театрализованной программы
Это мероприятие проводится на лужайке, в сквере, в парке, в лесу и т.д. Работает солдатская полевая кухня. Звучат песни военных лет. Программу ведут шесть актеров одетых в солдатскую форму. По усмотрению режиссера, между конкурсами можно включать номера художественной самодеятельности.
Звучит мелодия, актеры «веселого отделения» выходят чеканя шаг.
ПЕРВЫЙ: Отделение, стой! Вольно! Разойдись! 30 минут на отдых.
ВТОРОЙ: Люди почтенные – штатские довоенные!
ТРЕТИЙ: Держите равнение.
ВСЕ: На «веселое отделение»
ЧЕТВЕРТЫЙ: Подходите, да не смущайтесь!
ПЯТЫЙ: Заходите, так угощайтесь!
ШЕСТОЙ: Собрались мы ради праздничной даты. В честь Великой Победы, которую завоевали в боях солдаты!
ПЕРВЫЙ: Ваши братья, отцы и деды!
ВСЕ: Всем вам дарит «веселое отделение» – праздничное настроение!
Первый солдат надевает колпак и выступает в образе повара.
ПОВАР: Гости почтенные, штатские довоенные!
А ну, кому кипяточку?
Пейте его по глоточку!
Из консервной банки,
Из трофейной склянки,
Из железной кружки!
В окопе и возле пушки
Пивали мы кипяток.
Смаковали каждый глоток
С сахаром вприкуску, внакладку
Под патефон и трехрядку,
Из котелка, из самовара
Пей кипяток с пылу, с жару!
Всех гостей угощают чаем.
Второй солдат в это же время с цигаркой-самокруткой за ухом, с кисетом в руках организует небольшой конкурс на скорость по закрутке знаменитой «козьей ножки», добывание огня при помощи кремня и кресала.
ВТОРОЙ: Гости почтенные – штатские довоенные!
Погодите, подойдите да поглядите,
Постойте с нами минутку,
Ведь фронтовую махорку
Курил сам Василий Теркин!
Свернуть цигарку – не хитрое дело,
Да делать его надо умело…
А ну-ка, товарищ, находчивым будь
И попробуй цигарку свернуть!
Третий солдат собирает публику возле старенького патефона или радиолы, ставит пластинки с песнями в исполнении Утесова, Шульженко, Нечаева и предлагает назвать исполнителя и автора песен.
ТРЕТИЙ: Эй, добрый люд! Собирайся тут!
Коль возле нас постоите чуточек,
Услышите песню про «Синий платочек»,
Ну-ка, слушай пластинки старые,
Дребезжащие и усталые.
Кто просто послушает,
А кто и спляшет.
Звучит фронтовая музыка наша!
Проводится конкурс.
ЧЕТВЕРТЫЙ: Люди почтенные – штатские довоенные!
А вот гармошка – подруга солдата –
Порой бывала важней автомата.
На привале гармонь никогда не молчала,
Чтоб душа солдатская не скучала.
Поэтому-то, дорогой друг,
Выходи-ка в тесный круг.
Пой и пляши со мной
И снова пляши и пой!
Солдат играет веселую плясовую, можно использовать фонограмму. Проводится конкурс плясунов.
Пятый солдат предлагает желающим состязаться в искусстве сворачивания шинели в скатку.
ПЯТЫЙ: Люди почтенные – штатские довоенные!
А вот шинель походная,
Не тесная, не свободная!
Шинель – это солдатский дом, знайте о том!
Кто может в короткое время
Блеснуть своим мастерством перед всеми?
Проводится конкурс.
Шестой солдат затевает следующее состязание. На столе лежит винтовка. Ее нужно быстро разобрать и собрать.
ШЕСТОЙ: Люди почтенные – штатские довоенные!
А вот и винтовка старого образца,
Знавшая еще вашего отца.
Кто сможет сейчас быстро и ловко
Разобрать и собрать винтовку?
Проводится конкурс.
В заключении представления «веселого отделения» солдаты-ведущие обращаются к присутствующим.
ПЕРВЫЙ: Гости почтенные – штатские довоенные!
ВТОРОЙ: Мы все сказали да показали.
ТРЕТИЙ: А теперь вас ждут в зрительном зале.
ЧЕТВЕРТЫЙ: Так что, дорогой зритель наш,
ВСЕ: В зал – шагом марш!
Зрителей приглашают в дом культуры на тематический вечер.
Сценарий конкурсного театрализованного представления «НА ПРИВАЛЕ»
Действующие лица:
3 солдата, у одного гармонь Офицер - командир Солдат с донесением 2 артиста
На сцену выходят двое бойцов в плащ-палатках, ведущие 'раненого'. Их ведет солдат в офицерской фуражке, играющий командира.
ДИКТОР (с пафосом): Маленький отряд красноармейцев, неся тяжелые потери с боями пробирался на запад. Комиссар Пучков был ранен, и товарищи несли его на себе. Видя, как измучены бойцы, командир дал команду …
КОМАНДИР: Стоп, товарищи. Привал.
(Бойцы располагаются на привал, имитируют приготовление еды)
1 СОЛДАТ – Да, фронтовые дороги длинные. Солдат идет вперед, а кухня то отстает. Но есть солдату надо хоть раз в сутки.
2 СОЛДАТ – Вот и я говорю – картошка растет. Лопата при себе. Взял, лопатой ковырнул и – полюбуйся. Картоха из земли для поддержки тела и души.
3 СОЛДАТ – Ага, забурлила, забормотала в котелке.
1 СОЛДАТ – Про родное бормочет, клятая. Про дом, про огород, про застолье семейное
2 СОЛДАТ – Да, солдат поест картошки, без хлеба, иной раз без соли и все, может двигаться вперед, врага бить.
3 СОЛДАТ – А у меня мама такие вареники с вишней делает… закачаешься. После войны всех зову к себе в гости
1 СОЛДАТ – А я вот в детдоме вырос, маму свою и не знал
2 СОЛДАТ – А я вместо отца воевать пошел. Уж так просил в военкомате, чтобы меня вместо него воевать послали, он не годен к службе в Красной Армии. А я сказал, что не пожалею жизни за Родину свою, которая меня воспитала
3 СОЛДАТ – А за меня мамка так переживала. «Не привыкнешь, - говорит – к сапогам, ты же у меня неженка. А я вот воюю. И война идет не на жизнь, а на смерть. И если уж мне придется погибнуть, то погибну достойно, защищая Родину.
1 СОЛДАТ (запевает) песню «Огонек» 1 куплет На позиции девушка Провожала бойца Темной ночью простилася На ступеньках крыльца…
(вбегает солдат, обращается к офицеру, прикладывая руку к козырьку)
СОЛДАТ – Разрешите доложить? Фронтовая тут бригада едет в часть к нам говорят
ОФИЦЕР – Собирайтесь на привале после ратного труда. Чтоб бойцы не уставали, все пусть двигают сюда!
2 СОЛДАТ – Что ж соскучились по песне, она как воздух нам нужна
3 СОЛДАТ – Вот спасибо вам за вести, пусть на миг уйдет война
(звук приближающейся машины)
ОФИЦЕР – Что же, песня фронтового шофера.
(выходит 1 артист, исполняет песню «Эх, путь дорожка»)
ОФИЦЕР - Раздвигай границу зала, а то танцу места мало.
(выходит 2 артист, исполнят танец «Лезгинку»)
ВСЕ СОЛДАТЫ – На привале как прекрасно, благодарность наша в
(свист пуль, звуки снарядов)
ОФИЦЕР – Здесь становится опасно. По машинам! По местам!
(все убегают, остается одна гармонь)
1 СОЛДАТ – Вот такая передышка. Редкий гость передовой. Знайте все не понаслышке что такое с песней в бой.
Уставшие солдаты делают короткий привал у колодцев
Помнилось, что где-то здесь, неподалеку от избы, протекал прозрачный ручеек.
Тяжело припадая на сбитую в лесу ногу, беглец вошел в густой кустарник; буйная березовая поросль разделилась и, шевеля кудрявыми ветвями, тут же сомкнулась, с головой закрыв его.
Между тем огонь в избе разгорался все больше. Сейчас из двери и окон валил густой черный дым. Свежий ветер вольно разгуливал по горнице, раздувая пожар. Вот пламя стало выбиваться наружу: большой огненный язык высунулся в открытую дверь и, подхваченный ветром, метнулся кверху. Запылала тесовая крыша, а потом, словно большой сноп, занялась огнем вся изба, дружно затрещали сухие еловые бревна сруба.
Раскаленный воздух коснулся скопившихся вокруг жилья вековых елей и сосен. Хвоя на деревьях сразу пожелтела и увяла, затрещали и стали корчиться маленькие веточки. На больших сучьях и ветвях обильно выступила смола.
«Кар-р! Кар-р. » — раздалось тревожное карканье.
Спасаясь от огня, старый ворон, часто замахав крыльями, перелетел поляну и уселся на тоненькую рябину, что росла у самого берега. Рябинка зашаталась под тяжелой птицей, и ворон долго раскрывал крылья, стараясь удержаться на деревце.
Вслед за вороном поднялась в воздух разноголосая птичья стая. Чуя беду, птицы, громко гомоня, кружились над лесом.
Из кустов на поляну выпрыгнул заяц. Он поднялся на задних лапках и долго шевелил ушами, осматриваясь и прислушиваясь; громкий треск, раздавшийся из горевшей избы, испугал зверька — он метнулся в сторону и, подпрыгивая, скрылся в траве.
Пожар встревожил и росомаху: покинув уютную расщелину в груде серых камней, она выбежала на поляну и, подняв острую медвежью мордочку, остановилась, но, почувствовав опасность, мгновенно скрылась. Скоро она показалась вновь, держа в зубах щенка. Медленно, словно нехотя, перебирая короткими лапами, росомаха перебежала поляну. Оставив на берегу, под корнями большого дерева, своего детеныша, косматая мамаша побежала за другим.
Когда Кеттунен вернулся на поляну, деревья у избы ярко горели.
— Ха-ха-ха. — раздалось в шуме пожара. — Ха-ха-ха. Карел не то смеялся, не то плакал, корчась на вересковом ковре поляны.
— Эй, ветер! — крикнул он, обернувшись к упругим воздушным струям и подняв свои обезображенные руки. — Эй, ветер, неси огонь на своих крыльях, неси далеко, все прямо и прямо! Не сворачивай, ветер, со своего пути.
Ты срывай с деревьев листья! Отрывай у сосен иглы! Обрывай с лугов цветочки! Обрывай у злаков стебли! И гони пески земные На поверхность вод блестящих.
От нестерпимого жара с резким звуком лопнула кора столетней сосны. Несколько смоляных фонтанчиков забили' тончайшими струйками из свежего излома и, вспыхнув, превратились в огненные нити.
Жара погнала Кеттунена прочь с поляны, и он, пятясь, не спуская глаз с огня, вышел на берег озера. Повернувшись спиной к пожару, он побрел бережком, держась против ветра.
Пройдя с версту, он вспомнил, что находится на длинном и сравнительно узком полуострове. Идти по берегу вокруг всего полуострова к оставленным шведами карбасам было далеко. А если пересечь этот мыс поперек, то путь будет много короче.
Густой, непролазный лес с болотами и дикими зверями не пугал Кеттунена. В лесу он чувствовал себя как дома. Вспомнив, что в карбасах воинами был оставлен немалый запас пищи, Кеттунен не стал больше сомневаться. Острый глаз охотника быстро разыскал в прибрежном кустарнике чуть приметную тропинку, проложенную зверьем. Прикинув по стволам деревьев и муравьиным кучам, где должен находиться север, он определил направление и углубился в лес.
— Не пойдут следом карелы — огня побоятся! Не поймать им Кеттунена, — успокаивал себя беглец, прислушиваясь к шумевшему в вершинах деревьев ветру. — Себя спасать, детей своих спасать будут! Огня все боятся…
Забывшись, он опухшей и почерневшей рукой нечаянно задел за тоненькую веточку березки.
— У-у-у. — застонал Кеттунен, корчась от боли.
Боль понемногу утихла, и карел, тяжело вздохнув, снова тронулся в путь. Пройдя несколько шагов, он остановился: глаз охотника-следопыта отметил что-то подозрительное.
Чуть поблескивая в зелени, дорогу преградила туго натянутая нить из белого конского волоса. Охотник рассмотрел хорошо запрятанный в кустах самострел. Судя по высоко поднятому над землей оружию, западню готовили на большого зверя.
Кеттунен потрогал лук, сделанный из саженной толстой ветви сухой лиственницы и надежной кожаной тетивы; грозно выглядела крепкая полуторааршинная стрела с острым железным наконечников, лежащая на деревянной тесине.
Охотник знал, что такой самострел смертельно ранит лося и медведя, а волка и оленя стрела пробивает насквозь. Стоило только зверю легко задеть почти незаметную нить, как самострел выпускал смертоносную стрелу.
Кеттунен осторожно обошел западню.
— Хороший охотник был кузнец! — сказал он вслух. — Однако нужно поглядывать — хороший охотник не одну, много ловушек ставит.
Он шел медленно, внимательно осматривая каждый кустик, каждую сломанную веточку, каждую примятую травинку.
У большой старой сосны с зарубинами, изображавшими трезубец, звериные следы смешались со следами человека, и тропинка сделалась приметнее. Здесь Кеттунен снова почувствовал запах гари и догадался, что подходит к выжигаемому под пашню участку. Показался дым.
И здесь ветер раздувал гигантские костры, дым валил бесконечными сизыми клубами. Беглец остановился в раздумье: какой путь избрать?
Боясь дыма, Кеттунен решил идти в обход, но, попав в непроходимые заросли малины, вернулся обратно на тропинку. Он еще раз осмотрел ее. Тропинка была хорошо утоптана и, казалось, шла через все поле. Вспомнив, что с другой стороны поля было болото, Кеттунен решил по тропинке перебежать пожегу.
Карел, стараясь не дышать, быстро шел и, чтобы не сбиться, отсчитывал про себя каждый шаг. Ему показалось, что дым стал как будто реже.
«Однако пора бы и концу быть», — подумал он и тут же наткнулся на ствол дерева, преграждавший путь.
Кеттунен бросился вправо — те же стволы и корни деревьев, сваленные в кучу, лежали на дороге, влево — то же самое.
Кеттунен повернул обратно. Сделав несколько прыжков, он стал задыхаться, а дым становился все гуще и въедливее.
Потеряв самообладание, карел бросался то вправо, то влево, но везде встречал только стволы и корни вывороченных деревьев. Тропинка исчезла. Полузадохшийся, он бестолково метался в непроглядном дыму и наконец, захлебнувшись в неутолимом кашле, свалился наземь…
Последнее, что увидел Кеттунен, была его мать. Она стояла с непокрытой головой на покосившемся крылечке родного дома. Сильный ветер растрепал ее седые волосы. С горящим взором она, проклиная, грозила кому-то костлявой рукой. В груди матери торчала рукоятка широкого длинного меча; кровь яркими струйками стекала по стертым тесинам крыльца.
Кеттунен сразу узнал этот меч и заскрежетал зубами — это был меч Густава Эриксона.
Глава XVIII. В ЗАПАДНЕ
Расставшись с Федором Жареным у старой корчмы, Медо-варцев двинулся вверх по спокойной реке Амовже. Теперьнуть проходил по земле эстов, захваченной сильным и хитрым врагом — немецкими рыцарями. Суда двигались безостановочно, круглые сутки. Михаил Андреевич делал короткие привалы только для того, чтобы сварить пищу и покормить людей.
Пробираясь на двух карбасах к городу Юрьеву, новгородцы не встретили на своем пути ни опасных перекатов, ни порогов.
Было совсем рано. Солнышко еще не успело подняться над темной далью леса, и только розовеющие на востоке облака говорили о наступающем дне.
Шерстяные плащи и войлочные шапки дружинников, обильно усыпанные каплями росы, казалось, поседели за ночь. Гребцы часто сменяли друг друга; люди с наслаждением согревались, разгоняя кровь усиленной работой. Карбасы стрелой неслись вперед, с ворчанием разрезая спокойную гладь реки.
За крутым поворотом у небольшого островка новгородцы увидели старинный русский город Юрьев. Этот город сооружен на левом возвышенном берегу Амовжи в 1030 году великим князем Ярославом и назван по христианскому имени князя — Юрьевом. Около двух веков крепость стояла на страже русских западных границ. В 1224 году рыцари ордена меченосцев большими силами осадили крепость и взяли ее после многих ожесточенных сражений. Все защитники крепости с князем Вячко были уничтожены. Теперь город принадлежал рыцарскому ордену и назывался Дерпт.
Уставшие солдаты делают короткий привал у колодцев
Отряд солдат долго передвигался по болоту и очень устал. Как они могут отдохнуть, если идти по болоту можно, а сесть совершенно негде? Какой способ предложил один из солдат? способ отряд солдат болото
Галина ОпаринаНу если все же по болоту идти можно,то и пусть идут себе потихоньку и с песней:)Или грохнуть этого командира,который их завел в это болото!:)
Мария Петраковапереодически на спинах одних солдат, брать товарища и понести некоторое время, поочередно меняясь, наверно
Олька Панкова)) **Один солдат согнул колени, сверху сел другой, и так по кругу, пока последний не сядит на первого!
Наталья СамойловаЯ НЕ ХОЖУ ПО БОЛОТАМ. Я- ЧИСТОКРОВНЫЙ ГОРОЖАНИН. АСФАЛЬТ И КАБЛУКИ- ЭТО МОЕ.
Римма Сарсикееванезнаю. глядишь если бы сама туда попала, может что нибудь умное в голову бы и пришло.
Наталья Червоненкоможно предположить,что солдаты разделились по парам и поочередно несли друг друга))
Уставшие солдаты делают короткий привал у колодцев
И он оторвался от работы, довольным прищуренным взглядом мастера посмотрел на чурку, из которой уже начинали вырисовываться контуры продолговатой деревянной ложки.
Так он о себе тогда ничего и не сказал. Зато товарищи его по роте рассказывали о нём охотно и много, и из этих рассказов возник тогда передо мной портрет Николая Харитонова.
Руки его всегда находили себе дело. Сидя у костра, на котором варилась каша, или слушая, как политбеседчик ефрейтор Капустин читал по вечерам вслух газету, Николай Харитонов всегда с чем-нибудь возился. То шинель зашивал редким солдатским стежком, то тихонько точил топор о гладкий, подобранный у дороги голыш, а то просто строгал большим самодельным складным ножом какую-нибудь чурку. И, глядишь, каша ещё не поспела, ефрейтор Капустин ещё до международного положения не добрался, а у него уж получилась из чурки весьма удобная деревянная ложка, мундштук, трубка, крышка к коптилке или какой-нибудь другой предмет, полезный в окопной жизни.
Много таких предметов, выстроганных старшим сержантом Николаем Харитоновым, гуляло по рукам бойцов в роте сапёров, которой командовал тогда, как сейчас помню, капитан Грушин. И слыл сержант среди товарищей мастером на все руки, хладнокровным, расчётливым, отважным и умелым человеком. Ему капитан всегда поручал самые сложные задания, и Харитонов выполнял их сноровисто, аккуратно и всегда очень удачно.
Он был молчалив. Иной день бойцы не слышали от него и десяти слов, но в роте то и дело повторяли: вот Харитонов об этом то-то и то-то говорил; старший сержант наш советовал так-то и так-то сделать. И жизнь у него была прожита такая же простая, скромная и хорошая, как и он сам. Сын вятского печника, он с детства вместе с отцом бродил по стране и клал в деревнях немудрые русские печи. Он любил это дело и достиг в нём немалого совершенства. Но когда начали строиться первые индустриальные гиганты, он вернул отцу инструмент, простился с ним и остался на Днепрострое. Своими масштабами Днепрострой захватил его воображение.
Сначала он был тачечником, потом землекопом, потом бетонщиком, а к концу стройки уже бригадиром арматурщиков. Ему - как человеку умелому, искусному - предлагали остаться эксплоатационником на электростанции, но он отказался. Его увлекал самый процесс строительства, и до самой войны он возводил на Днепре большие и малые заводы - отпрыски Днепростроя.
В каменных работах достиг он большого умения и был награждён медалью «За трудовую доблесть».
В первые дни войны Харитонов строил на подступах к Днепру бетонные укрепления. А когда немецкие танки прорвались из степи к великой реке, он оказался среди тех, кому поручили взорвать знаменитую Днепровскую плотину. Он видел, как стеганули в голубое небо зловещие облака взрывов и как раскованный Днепр, потеряв свою безмятежную зеркальность, ринулся в образовавшиеся проломы, как воды его сметали и ломали, погребали то, что построено было ценой миллионов рабочих дней и бессонных ночей. Он видел, как в это утро, не таясь, не отворачивая лиц, рыдали закалённые, мужественные люди, уничтожая лучшее создание своего ума и рук, чтобы не оставить его врагу. И, как признался он своим самым близким товарищам, именно в этот страшный день в его смоляных волосах и появилась бобровая искра ранней седины.
Строитель стал солдатом-сапёром. Человек, с увлечением воздвигавший из кирпича и бетона величественные громады на пользу людям, шёл в последних рядах отступавших войск, взрывая за ними мосты, водокачки, электростанции, портя и минируя дороги.
Страшную для рабочего человека разрушительную работу сапёр Харитонов делал с молчаливым ожесточением. И с каждым новым взорванным сооружением сердце его тяжелело, наливаясь ненавистью к тем, кто вынудил его уничтожать изделия ума и рук человеческих, кто заставил строителя, поднявшегося на вершину трудовой славы, стать разрушителем им самим построенного.
Может быть, действительно за всю войну не расстрелял Харитонов и двух обойм, но ущерб, который нанесла врагу неукротимая ненависть этого замкнутого, молчаливого человека, можно было сравнить с работой артиллерийской батареи.
Уставшие солдаты делают короткий привал у колодцев
КНИГИ 403306 АВТОРЫ 123015 СЕРИИ 41524 ЖАНРЫ 491 ГОРОДА 1124 ИЗДАТЕЛЬСТВА 16867 ТЕГИ 305329 СТАТЬИ 478 Лит Век - электронная библиотека >> Викентий Викентьевич Вересаев >> Русская классическая проза >> Том 2. Повести и рассказы >> страница 45 жнивья, и в его взгляде была смиренная, нерассуждающая покорность. Мне вспомнилось, – совсем таким взглядом два года назад смотрела в летний сумрак Донька над Гремячим колодцем.
– Ну, тут слезать мне, – сказал Афанасий. – Вам кругом ехать, а я напрямик пойду, оврагом. Спасибо, батюшка, будь здоров!
Он слез и, опираясь на свою длинную палку, пошел к оврагу, за которым серела деревня. Высокий и иссохший, со спутанными, отросшими волосами, он выглядел пустынником, одичавшим в своем безлюдье.
Мой возница, Николай, прищурясь, смотрел ему вслед.
– Из волости идет, в холодной отсиживал, – сказал он.
Вечером я вышел на крыльцо. Небо было в густых тучах, в темноте накрапывал теплый дождь. За ручьем мигали редкие огоньки деревни. Я вглядывался в нее, старался различить избу Афанасия. Но ничего не было видно. Только черные тучи медленно клубились над деревней, и между ними виднелись пятнистые, мутно-бледные просветы неба.
Этот старик сидит теперь в своей пустой избе. В ней пахнет холодною сажею. За нетопленою печкою ежится в темноте затравленный, одичавший дух дома. А с улицы на развалюшку-избу холодно и враждебно смотрят избы, крепкие сознанием своего права на жизнь.
Черные тучи клубились и вздымались над деревнею. И казалось мне, – огромный темный дух наклонился над избою Афанасия. Тяжелою рукою он сдавил горло приникшего за печкою «дворного» и душит его – медленно, спокойно и беспощадно…
Встреча *
Пароход шел полным ходом. Земский статистик Вязов сидел на кормовой части верхней палубы и читал «Статистику и обществоведение» Майра. Он сидел сгорбившись, весь ушел в чтение и не глядел по сторонам. А пароход подходил к слиянию Волги с Камой и заворачивал на юг. Солнце садилось, на волжских горах лежала тишина.
Вдали забелел встречный пароход. Чуть слышно донесся свисток. В ответ ему над крышей палубы раздался могучий, протяжный рев и коротко оборвался. Берега вдруг ожили, тишина всколыхнулась. Ожили горы, ожило все за горами, берега гулко и весело, перебивая друг друга, стали перекликаться над молчащею рекою. Вязов поглядел по сторонам. Поглядел раз, другой, – сунул Майра в карман пальто и подошел к перилам.
Отзвуки замолкли. Тишина медленно поднималась от реки и захватывала берега. Над горами горела нежно-золотистая заря; сзади Кама вливала свою темную струю в буро-желтую Волгу. А впереди открывался широкий водный простор, – широкий и вольный, далеко в голубую дымку раздвинувший чуть видные берега. В слабом ветре слышался запах цветущих лугов. Вязов стоял, облокотившись о перила. Хотелось так глубоко вздохнуть, чтобы сразу вобрать в грудь весь воздух. Хотелось вытянуть руки и медленно опуститься на колени, преклониться перед великим, тихим простором и благодарить его за то, что он есть. И странно было, что сзади, на пароходе, разговаривали и смеялись, что за песчаною отмелью, под темневшею горою, две лошади спокойно и лениво щипали траву, махая хвостами.
К перилам, оживленно разговаривая и смеясь, подошли две дамы и господин. Все были одеты изящно, – видимо, из публики первого класса. Одна дама была пожилая и полная, другая, барышня, – тонкая и стройная, с бойкими глазами. Господин держался со спутницами особенно почтительно и предупредительно, – должно быть, они только тут, на пароходе, познакомились. На нем был легкий летний костюм, вместо жилетки – широкий пояс; на голове спортсменская шапочка.
Весело улыбаясь, господин рассказывал:
– Приехал я в Баку, выхожу из вокзала. Извозчиков не видно, только стоит несколько амбалов… А амбалы – это персы-носильщики; забитый народ, жалкий, за несколько копеек делают работу такую, что смотреть жутко. Идет, например, по улице и несет на спине – рояль! Один несет. Это – вьючные люди, и на них все смотрят, как на животных… Так вот, стоит несколько амбалов. Один говорит мне: «Гаспадын, дай панэсу. » Извозчиков нету. «Что ж, говорю, неси!» Взобрался ему на плечи, закурил папироску и поехал. Приехал к знакомым. То, другое. Между прочим, говорю им: «Я к вам приехал по восточному обычаю». – «По какому восточному обычаю?» – «Верхом на амбале…» Хохот! Никакого, оказывается, такого обычая нет. То-то, думаю, все на меня на улицах оборачивались с таким удивлением!
Дамы рассмеялись. Молодая сказала:
– Господи, как бы я хотела увидеть вас в таком виде. Зачем же он предложил понести вас?
– У меня, видите ли, был в руках маленький сверточек. А если прохожий хоть пару апельсинов в руках держит, они пристают: «Дай понесу!»
– Ах, хороши вы были верхом!
– Да… проехался – «по восточному обычаю»…
Вязов, насупившись, стоял у перил и смотрел вдаль. В голосе и в манерах рассказчика что-то казалось ему знакомым.
Барышня устала смеяться и вздохнула.
– Какой вы веселый человек! Должно быть, вам очень легко и приятно жить на свете… Скажите, пожалуйста, как вас зовут?
Господин поднял брови и вздохнул.
– «Что в имени тебе моем?» Я – испанский гранд, путешествующий инкогнито.
Вязов встретился с ним взглядом. В глазах господина мелькнуло что-то, как будто и Вязов показался ему знакомым.
– Ну, синьор, пойдемте на нос: тут от трубы несет дымом.
Вязов медленно прохаживался по палубе. Он вспомнил, кто этот господин. Студентами в Москве, лет тринадцать назад, жили они в общежитии в соседних комнатах. Сосед был математик, звали его – Алексей Смирницкий. Он усердно зубрил лекции, но любил также бывать в обществе и очень увлекался оперой.
За горою догорала заря, спускались сумерки. Навстречу Вязову от носовой части палубы поспешно шел Смирницкий. Он шел своею характерною походкою, по которой Вязов сразу узнал бы его, – мелкими шажками, ступая носками в стороны и слегка размахивая назад руками.
Улыбаясь, он остановился перед Вязовым и сказал:
– Николай Петрович, ведь это, брат, ты!
– Я, Алексей Алексеевич!
– Вот встреча! Голубчик! Ну, здравствуй, здравствуй. Смирницкий поспешно обнял Вязова, они три раза поцеловались накрест.
Читайте также: