Шеренга кирпичей вдоль невского
Обновлено: 17.05.2024
Градостроительство по-царски. Как, из чего и какими силами Петр I создал свой город
Сколько всего создал Петр Великий, не поддается простому перечислению, но самое его значительное творение, которое не только живет уже более трех веков, но и активно развивается, — это, конечно, город, который создан его руками, по его чертежам, носит его имя и который император фактически подарил сам себе на день рождения. Этот город многие считают одним из красивейших на Земле.
"То, что Петр I, основав Санкт-Петербург, лично участвовал в строительстве и контролировал всех и вся, — это точно. Насколько он был архитектором — вопрос. Тогда еще даже такой профессии не существовало в нашем восприятии этого слова. Но он делал город — новый, под себя", — отмечает главный научный сотрудник Государственного музея истории Санкт-Петербурга Марина Логунова.
Дата основания Санкт-Петербурга хорошо известна — 16 (27 по новому стилю) мая 1703 года. Именно в этот день на одном из островов только что отвоеванной у шведов территории на берегах Невы заложили деревянную крепость, которую Петр назвал Санкт-Петербургом.
"На закладке первой дерево-земляной крепости самого Петра не было. Тогда еще не понятно было, наши земли или не наши: может, их шведы отвоюют", — говорит Логунова. Закладка каменной крепости, как отмечает историк, состоялась, когда уже стало понятно, что здесь будет город, что граница государства отодвинулась за Нарву, уже появились корабли молодого российского флота и Северная война стала разворачиваться в более благоприятном для России ключе.
"Именно в день своего рождения в 1706 году Петр начинает строительство каменной крепости Санкт-Петербург, кладет закладной камень, начинает перестройку крепости в камне", — уточняет Логунова.
Чертежи с отпечатками пальцев
Поскольку город строился с нуля, Петр смог воплотить в нем принципы европейского строительства и применить собственные знания и "шпаргалки" из иностранных книг. Строительство Санкт-Петербурга должно было вестись, по его замыслу, не стихийно, а по плану (который тем не менее постоянно менялся по воле царя и под влиянием обстоятельств), здесь же впервые в России внедрялась практика типовой застройки.
На эту тему Украденное чудо света. Как нацисты похищали Янтарную комнату
"Не получив стройного образования, Петр Великий всю жизнь продолжал учиться самостоятельно. И помочь ему в этом были призваны книги из его библиотеки. Важным подспорьем в работе царя-зодчего оказывались теоретические трактаты Витрувия, Палладио, Скамоцци, Виньолы", — указано в опубликованном исследовании петербургского Комитета по градостроительству и архитектуре (КГА).
По оценке исследователей, Петр активно применял чертежи, воспроизведенные в европейских изданиях, и этим легко объяснить наличие в петровской архитектуре "голландизмов", "галлицизмов" и "англицизмов".
"Замечательно, что большинство книг из библиотеки Петра, посвященных строительству и архитектуре, явно были в работе — на их полях пометки, надписи, переводы иностранных текстов на русский язык того времени. Некоторые листы затрепаны. Нижние углы даже очень ценных фолиантов в буквальном, а не в переносном смысле слова хранят следы рук Петра — характерные, сильно удлинненные отпечатки запачканных работой пальцев. Он пользовался своей библиотекой как инструментом энергичной архитектурной и строительной деятельности, используя ее в качестве источника идей, почерпнутых из практики современной ему европейской архитектуры барокко и классицизма", — говорится в исследовании КГА.
Французская архитектура Петру не нравилась, потому что дома строились не из кирпича, а из камня и имели, на его взгляд, мало украшений, но несмотря на это, создание градостроительного плана было поручено французу Жану-Батисту Леблону, назначенному генерал-архитектором Санкт-Петербурга.
Что касается участия самого Петра в строительстве, то, по оценке одного из ведущих современных историков петровской эпохи Евгения Анисимова — профессора Санкт-Петербургского филиала ВШЭ, главного научного сотрудника Санкт-Петербургского Института истории РАН, "он, скорее, выполнял роль архитектора, прораба, иногда показывал, как и в каком направлении нужно делать работу".
"В журналах Петра есть такое выражение: "гулял по работам", то есть даже в свободное время он прохаживался в компании со специалистами по стройке, нередко ехал с ними же на объект и обсуждал технические детали. Так, строительство Кунсткамеры оказалось провальным, один архитектор сменял другого, и последнее слово осталось за Петром. Известно, что он бывал с Меншиковым в мастерской архитектора Леблона, где они обсуждали чертежи, а главное — модели зданий", — рассказал Анисимов.
Исполняя волю Петра, Леблон поместил административный центр города на Васильевском острове, в результате чего возвышенные сухие берега будущей Литейной части и Выборгской стороны оказались за городской чертой, а стройку следовало развивать на болотистых, полузатопленных западных землях Васильевского и Адмиралтейского островов.
Впоследствии Петр не раз высказывал недовольство планами Леблона и требовал их изменить
Лучшим образцом застройки города Петр I считал голландскую архитектуру, которая к тому же создавалась в сходных климатических условиях — а жалобы на погоду в Петербурге пошли с первых месяцев его существования. Сподвижники Петра жаловались на слишком длинный световой день — "солнце здесь зело высоко ходит" и на подъем воды.
Самого Петра, строившего на берегах Невы свой, как он его называл, "парадиз", эти погодные явления не смущали, а даже веселили. В сентябре 1706 года он описал, как у него в комнатах стояла вода, а на противоположной стороне по улицам, как по реке, на лодках плавали люди. Но Петру "зело было утешно смотреть, что люди по кровлям и по деревьям будто во время потопа сидели".
Петербург начинался со стилизованной русской избы
Первой гражданской постройкой в Санкт-Петербурге стал дом его основателя, который сколотили за три дня напротив того самого первого строения — крепости, которая впоследствии стала называться Петропавловской.
Здание получило название "Первоначальный дворец Петра Первого". Его построили по старинным русским образцам — на две светлицы, соединенные между собой сенями. Бревна снаружи обтесали, сделали плоскими, окрасили масляной краской и расписали под кирпич. Окна прорубили широкие, по голландскому образцу.
Этот скромный деревянный домик до сих пор стоит и охраняется все века существования Петербурга как величайшая реликвия — его специально облачили в каменный футляр, чтобы защитить от непогоды и прочих неблагоприятных факторов. Это единственная сохранившаяся в Петербурге деревянная постройка начала XVIII века.
"Он назывался "Первоначальный дворец", "Красные хоромы". Дворцом Петр называл домик именно с расчетом на будущее, потому что город должен был расти, прирастать дворцами настоящими. Петр жил в нем пять лет, пока строился Летний дворец. Здесь уточнялись и рождались планы города, планировка Летнего сада", — рассказал генеральный директор Русского музея Владимир Гусев.
Именно по этой причине Первоначальный дворец и раскрасили под кирпич. "Петр торопил события, думал о будущем", — добавил Гусев.
Вокруг Петропавловской крепости спешно велась застройка, возводились деревянные и мазанковые дома, на фасадах которых, как и на домике Петра, имитировалась кирпичная кладка. По замыслу, это придавало Петербургу вид каменного города.
Строительство из подручных материалов
"Безусловно, город не мог строиться сразу из камня — это потом уже было принято решение, Петр издал указ о запрещении каменного строительства во всей стране, кроме Петербурга. Сначала и в землянках жили, и деревянное строительство было", — объясняет Марина Логунова.
При этом, как отмечает Евгений Анисимов, материалы для городского строительства было сложно достать в местности, которую выбрал Петр: сплошное болото и леса.
"Главные материалы все были завозные — камень (дикарь), песок, известь, дерево (хотя поначалу рубили сосны по островам — на месте Академии художеств был сосновый бор), изразцы и кирпич везли из Голландии, пока голландцы не построили кирпичный завод, фашины (связки прутьев для укрепления насыпей) резали по болотам, а главное — били сваи, тысячи свай. Все главные здания вдоль Невы стоят не просто на сваях, а на "островах" из плотно забитых друг возле друга свай", — сказал Анисимов.
На эту тему Теплая одежда и холодная сдержанность. Как узнать настоящего петербуржца?
Поначалу Петр I хотел массово строить в городе фахверковые дома (фахверк, нем. fachwerk — каркасная конструкция с несущей основой из наклонных балок, при этом балки видны снаружи, что придает дому характерный вид — прим. ТАСС). Это один из самых известных в Европе стилей, который зародился еще в XV веке. Но на каком варианте остановились в итоге — увы, остается тайной.
"Искусствоведы спорят о том, какие фахверковые дома у нас возникали: были они похожи на украинские мазанки или это фахверковые дома наподобие западноевропейских? Но тут возникает сомнение: если это дома наподобие западноевропейских, то почему ни одного такого дома не сохранилось?" — рассуждает Логунова.
Фахверковый дом, в основе которого каркас из бревен, заполняемый камешками, глиной и кирпичами, мог стоять не один десяток лет, а может быть, и не одну сотню, считает историк.
Как предположил профессор Анисимов, от идеи фахверка пришлось отказаться, поскольку технология не оправдала себя. "Стало ясно, что в Санкт-Петербурге это не проходит — холодно, фахверк промерзает, или просто строили быстро и плохо", — считает он.
Что могли себе позволить "подлые"
"Образцовые дома — это просто, и не надо ничего придумывать. В зависимости от своего статуса, материальных возможностей человек должен был, приходя в канцелярию, получать от архитектора Доменико Трезини некий план и по этому плану дом возводить. Потом это красиво называли "дома для именитых", "дома для зажиточных". Самые простые — "дома для подлых" — не в том смысле, что подлый человек в эмоциональном смысле слова, а тот, который подать платит. Но никто так не говорил в XVIII веке, это более поздние названия, искусствоведческие. А в конечном счете все сводилось к тому, что человек мог себе позволить. Это то, что мы и сейчас видим", — рассказывает Марина Логунова.
На территории Петропавловской крепости до нашего времени остались два образцовых дома для зажиточных и для именитых — это Инженерный дом и Комендантский. Жилища для подлых не сохранились, потому что это были маленькие домишки, которые уже много раз перестроены. Их остатки попадаются сейчас только археологам.
Не шведы, не финны и не каторжники
В 2014 году при проведении раскопок на участке между Сытнинской, Кронверкской улицами и городской застройкой вдоль Кронверкского проспекта и Сытнинской площади археологи Института истории материальной культуры РАН нашли коллективное погребение начала XVIII века и деревянные постройки и сооружения.
Научная обработка археологических находок показала, что люди, погребенные в этом месте, были первыми строителями Санкт-Петербурга. Антропологические исследования останков подтвердили, что у них был особенно развит плечевой пояс — это говорит о том, что они совершали тяжелые рубящие движения, причем они именно работали топором, а не другими предметами.
Современные исследователи также установили, что в основном строителями Петербурга были крестьяне, выходцы из европейских областей России — северо-запада, Поволжья, а также карелы и ижоры, а не пленные шведы, финны и каторжники, как считалось ранее.
Среди них было много мужчин в возрасте до 20 лет и старше 40 лет — и почти нет людей трудоспособного возраста от 20 до 40 лет. Это, по мнению ученых, говорит о том, что крестьяне, несмотря на указ царя, старались уклониться от работ по строительству Петербурга, посылая на них либо совсем молодых, либо уже представителей старшего поколения. Указ Петра I от 1 марта 1704 года требовал ежегодной присылки на строительство Санкт-Петербурга 40 тыс. человек. Указ действовал до 1718 года.
"Проблемой было поселение рабочих. Они жили в землянках, и Петр предписал за одно лето построить 500 однотипных деревянных домов. Это был выход, он соответствовал русской традиции — рубили сруб, помечали бревна, перевозили на место и собирали как конструктор. Но вообще, строили плохо — лес сырой, несколько раз город перестраивали, спешили", — отмечает Анисимов.
Низкие потолки для высокого царя
Город очень быстро разрастался: строительные работы велись по сменам, не прекращаясь. Помимо жилых домов и дворцов строились соборы, портовые сооружения, промышленные и торговые объекты, велось благоустройство, улицы мостили камнем, создавались сады, которым Петр придавал большое значение. На противоположной от Петропавловской крепости стороне Невы уже с 1704 года строилась верфь — Адмиралтейство.
Выдающимся зданием Петербурга того времени был Меншиковский дворец, который по роскоши превосходил любое, даже царское жилище. Тогда он назывался посольским и служил для приемов и официальных церемоний. Но представление о том, что Петр I позволял своим приближенным жить в роскоши, а сам скромно ютился в маленьких домах, ошибочно.
"Почему Петр строил для себя скромные дома? Он любил низенькие потолки, уют, шел от голландских образцов, да и протапливать было легче. Но это не были скромные, простецкие помещения. Они были богато украшены, отличная мебель, изразцы — посмотреть хотя бы Зимний дворец Петра в Эрмитаже. Меншиковский дворец только формально был Меншикова, это был дворец приемов, и когда Петру было нужно, он забирал оттуда мебель, посуду", — объяснил Анисимов.
К концу жизни Петра в Санкт-Петербурге было уже 6 тыс. зданий, а население достигло 40 тыс. человек. Уклад их жизни был совершенно не похож на то, к чему они привыкли в старых городах. Вместо замкнутого образа жизни им приходилось часто общаться, встречаться на ассамблеях, театральных представлениях и других собраниях, для которых была приспособлена инфраструктура молодого Петербурга. Поначалу многие воспринимали переселение в Петербург как неудобство и ссылку, но за несколько десятков лет отношение поменялось.
"При Петре I это было болото, назначенная столица, куда никто не хочет ехать, но ехать надо. К столетию Санкт-Петербурга в 1803 году уже выросло несколько поколений жителей, которые воспринимают этот город уже не как ссылку, а как родное место", — отметила главный научный сотрудник Музея истории Санкт-Петербурга.
Сейчас, спустя более трех веков, по духу и виду город остался совершенно неподражаемым творением первого российского императора, как ни странно, до сих пор развивающимся в соответствии с планами, которые он обозначил. И здания, и события, и люди в нем хранят и продолжают традиции, заложенные Петром Великим.
Шеренга кирпичей вдоль невского
- ЖАНРЫ 360
- АВТОРЫ 276 708
- КНИГИ 652 177
- СЕРИИ 24 905
- ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 610 120
Толстой Алексей Николаевич
В темной и низкой комнате был слышен храп, густой, трудный, с присвистами, с клокотанием.
Пахло табаком, винным перегаром и жарко натопленной печью.
Внезапно храпевший стал забирать ниже, хрипче и оборвал; зачмокал губами, забормотал, и начался кашель, табачный, перепойный. Откашлявшись, плюнул. И на заскрипевшей кровати сел человек.
В едва забрезжившем утреннем свете, сквозь длинное и узкое окошко с частым переплетом, можно было рассмотреть обрюзгшее, большое лицо в колпаке, пряди темных сальных волос и мятую рубаху, расстегнутую на груди.
Потирая потную грудь, сидящий зевнул; пошарив туфли, сунул в них ноги и обернул голову к изразцовой, далеко выдвинутой вперед, огромной печи. На лежанке ее ворочался, почесываясь во сне, солдат в сюртуке, в больших сапогах. Неспешно сидящий позвал густым-басом:
И солдата точно сдунуло с лежанки. Не успев еще разлепить веки, он уже стоял перед кроватью. Качнулся было, но, дернув носом, вытянулся, выпятил грудь, подобрал губы.
- Долго на рожу твою мне смотреть, сукин сын,- тем же неспешным баском проговорил сидящий. Мишка сделал полный оборот и, выбрасывая по-фронтовому ноги, вышел. И сейчас же за дверью, сквозь которую проник на минуту желтый свет свечей, зашепталось несколько голосов.
Сидящий натянул штаны, шерстяные, пахнущие потом чулки, кряхтя поднялся, застегнул на животе вязаный жилет красной шерсти, вздел в рукава байковую коричневую куртку, швырнул колпак на постель, пригладил пальцами темные волосы и подошел к двери, ступая косолапо и тяжело.
В комнате соседней, более высокой и просторной, с дубовыми балками на потолке, с обшитыми свежим дубом стенами, с небольшим и тяжелым столом, заваленным бумагами, свитками карт, инструментами, отливками железа, чугуна, меди, засыпанным табаком и прожженным, с глобусом и подзорной трубой в углах, с книгами, переплетенными в телячью кожу и валяющимися повсюду,- на подоконнике, стульях и полу,- в рабочем этом кабинете царя Петра, где ярко пылала изразцовая печь, стояло семь человек. Одни в военных зеленых сюртуках, жмущих под мышками, другие - в бархатных камзолах. И сюртуки и камзолы, неряшливые, залитые вином, топорщились, сидели мешками. Огромные парики были всклокочены, надеты, как шапки,- криво, из-под черных буклей торчали собственные волосы - рыжеватые, русые, славянские. В свете сырого утра и наплывших светилен лица придворных казались зеленоватыми, обрюзгшими, с резкими морщинами - следами бессонных ночей и водки.
Дверь распахнулась, вошел Петр, и перед ним склонилось низко семь париков. Кивнув, он сел у стола, резко сдвинул в сторону бумаги, опростав для руки место, забарабанил пальцами, и на присутствующих уставились круглые его черные глаза, словно горевшие безумием.
Такова была его манера смотреть. Взгляд впитывал, постигал, проникал пронзительно, мог быть насмешливым, издевательским, гневным. Упаси бог стоять перед разгневанным его взором! Говорят, курфюрстина Евгения опрокинулась в обморок, когда Петр, громко, всем на смущение; чавкая в Берлине за ужином гусиный фарш, глянул внезапно и быстро ей в зрачки. Но еще никто никогда не видел взора его спокойным и тихим, отражающим дно души. И народ, хорошо помнивший в Москве его глаза, говорил, что Петр антихрист, не человек.
Васька-денщик, дворянский сын Сукин, принес на подносе водки, огурцов и хлеб. Петр принял заскорузлыми пальцами стакан, медленно выпил водку, вытер губы ладонью и стал грызть огурец.
Это был его завтрак. Морщины на лбу разошлись, и рот, красивый, но обезображенный постоянным усилием сдержать гримасу, усмехнулся. Петр сильно втянул воздух через ноздри и стал набивать канупер в почерневшую трубочку. Денщик подал фитиль. Захрипев чубуком, Петр сказал:
- Поди разбуди, выпусти,- и подал ключ от шкафов, куда запирались на ночь остальные три денщика. Шкафы эти устроены были недавно, после того как обнаружилось, что, несмотря на угрозы и битье, денщики удирают через слуховое окошко к "девкам сверху" - фрейлинам.
Затем царь прищурился, сморщился и с гримасой проговорил:
- Светлейший князь Меншиков, чай, со вчерашнего дебоширства да поминания Ивашки Хмельницкого головой гораздо оглупел. Поди, поди. Послушаем, как ты врешь с перепою.
Потянув со стола листы с цифрами, он выпустил густой клуб дыма в длинное, перекошенное страхом лицо светлейшего. Но улыбка обманула. Крупный пот выступил на высоком, побагровевшем от гнева лбу Петра. Присутствующие опустили глаза. Не дышали. Господи, пронеси!
- Селитры на сорок рублев, шесть алтын и две деньги. Где селитра? спрашивал Петр.- Овес, по алтыну четыре деньги, двенадцать тысяч мер. Где овес? Деньги здесь, а овес где?
- Во Пскове, на боярском подворье, в кулях по сей день,- пробормотал светлейший.
Храни Никола кого-нибудь шевельнуться! Голову Петра пригнуло к плечу. Рот, щеку, даже глаз перекосило. Князь неосмотрительно, охраняя холеное свое лицо, норовил повернуться спиной, хоть плечиком, но не успел: сорвавшись со стола, огромный царский кулак ударил ему в рот, разбил губы, и из сладких глаз светлейшего брызнувшие слезы смешались с кровью. Он дрожал, не вытираясь. И у всех отлегло от сердца. Толстой завертел даже табакерку в костлявых пальцах. Шаховской издал некий звук губами. Грозу пронесло пустяком.
Так началось утро, обычный, буднишний питербурхский денек.
А дела было много. Покончить с воровскими счетами князя Меншикова; написать в Москву его величеству князю-кесарю Ромодановскому, чтобы гнал из Орла, Тулы и Галича в Питербурх плотников и дроворубов, "понеже прибывшие в феврале людишки все перемерли, и гнать паче всего молодых, чтобы на живот и ноги не ссылались, не мерли напрасно"; да написать в Лодийное Поле, "что на недели сам буду на верфи"; да написать в Варшаву Долгорукому, да в Ревель купцу Якову Дилю, чтобы прислал полпива доброго дюжины три, да чесноку связку, да шпику. Окончив занятия, письма, приказы, регламент - ехать надо на новую верфь, где строится двухпалубный линейный корабль; побывать на пушечном заводе и на канатном; завернуть по пути к сапожнику Матеусу, окрестить дочь, выпить чарку перцовой, закусив пирогом с морковью, сунуть под подушку роженице-куме рубль серебром; избить до смерти дьяка-вора на соляной заставе; походить по постройкам на набережных и на острове; в двенадцать часов - обед, и сон - до трех; отдохнув, ехать в Тайную канцелярию, где Толстой, Петр Андреевич, Ушаков да Писарев допытывают с пристрастием слово и дело государево. А вечером - ассамблея по царскому приказу. "Быть всем, скакать под музыку вольно, пить и курить табак, а буди кто не явится - царский гнев лютый".
Шеренга кирпичей вдоль невского
Основной чертой Петербурга всегда являлось преобладание горизонтальных линий над вертикальными. Это Москва строилась на семи холмах о сорока церквях, а у нас на болоте даже колокольню Смольного собора оставили только в коллекции неосуществленных проектов.
Термин «небесная линия» ввел в обиход известный ученый, писатель и мыслитель Дмитрий Сергеевич Лихачев в статье, посвященной формированию внешнего облика города.
Для многих писателей и поэтов этот плоский, равномерный вид города описывался под настроение то как «скучный», то как «гармоничный».
Окончательно запрет на развитие Петербурга в высоту вступил в силу в 1844 году. Император Николай I в тот год подписал указ о запрещении строить в Санкт-Петербурге гражданские здания выше Зимнего дворца. Этот указ действовал до 1905 года. Нарушали его только здания церковные, да полюбившиеся архитекторам эпохи эклектики и модерна башенки на рядовой застройке – их особенно много на Петроградской стороне. Тогдашние градозащитники их, между прочим, порицали: экая московская мода
Фото Alexander Y. Potekhin, Википедия.
В советские времена принцип застройки периодически нарушался – на углу Литейного и набережной Робеспьера воздвигли семиэтажный Большой дом, панораму Большой Невки испортила, по авторитетному мнению Дмитрия Лихачева и не менее весомому, потому что массовому, пониманию горожан, гостиница «Ленинград». Гостиница «Советская» тоже выперла куда выше, чем надо, что, кстати, и дало ей народное прозвище «Антисоветская»: с высоких этажей шпионить было удобно.
Но за прошедшие сто лет в нашем городе появилось и много зданий, которые не испортили «небесной линии». Мы выбрали самые интересные из них.
«Дом врача», 2018г. Фото: Сергей Николаев
В тридцатых годах никакого моста тут и в помине не было, только его проекты. Зато на этой стороне было аж две площади, названные в честь тогдашних героев покорения Арктики: площадь Челюскинцев и площадь Папанинцев. И зачем столько в таком глухом углу?
В 1935–1938 годах как бы в размышлениях о грядущем мосте и об идее архитектурно уравновесить площадь Александра Невского архитекторы Д. Бурышкин и М. Брусиловский выстроили два здания, фланкирующие будущее пространство за мостом. Стиль тогда уже был определен – сталинский ампир, других не дозволялось.
Это были «Дом врача», построенный на бывшей площади Папанинцев для Института усовершенствования врачей, и «Здание Специальных курсов усовершенствования командного состава», появившееся на бывшей площади Челюскинцев.
Здания очень похожи друг на друга и составляют единый ансамбль. Но если вы присмотритесь, то увидите, что есть некоторая разница в деталях боковых фасадов, обращенных к Заневскому проспекту, и в содержании декоративных рельефов: у «офицеров» – батальные сцены (и статуи полярника и летчика перед главным входом), у «медиков» – традиционные чаши со змеей. Несмотря на башенки, напоминающие нам о крепостных воротах, здания приземисты, вверх не рвутся. Небесная линия в безопасности.
История у этих сооружений хоть и долгая, но скучная: в одном всегда учили офицеров, в другом всегда обитали врачи. Единственный выбивающийся из ряда вон эпизод: в годы блокады в здании офицерских курсов хранились предметы искусства из запасников Эрмитажа.
Так этот непонятный, что-то такое в будущем уравновешивающий ансамбль стоял себе и стоял, пережив несколько проектов развития данной части города. Мост Александра Невского открыли только в 1965 году, и здания сразу оказались архитектурно верными.
Еще один современный ансамбль, не нарушающий торжественной горизонтали ленинградских набережных, сложился вокруг Финляндского вокзала.
Ручная работа
Первые каменные дороги появились в Риме — самом «высокотехнологичном» государстве древнего мира. О том, насколько они были прочны, говорит тот факт, что и сегодня в Европе можно прогуляться по ним. Кажется, что эти камни вечны.
От европейских соседей перенял традицию мощения улиц Петр I. Сначала в Москве, а потом и в Петербурге дороги стали покрывать булыжником. Широко известный факт: исполняя повеление царя, по берегам Финского залива и озер собирали «дикий» камень и доставляли его в новую российскую столицу. Каждое приходившее по Ладоге судно было обязано иметь при себе до 30 валунов. А уж про то, что каждому въезжавшему в город надлежало иметь не менее трех камней нужного веса, знает каждый школьник.
Мощение: из Древнего Рима в Санкт-Петербург
Первые каменные дороги появились в Риме — самом «высокотехнологичном» государстве древнего мира. О том, насколько они были прочны, говорит тот факт, что и сегодня в Европе можно прогуляться по ним. Кажется, что эти камни вечны.
От европейских соседей перенял традицию мощения улиц Петр I. Сначала в Москве, а потом и в Петербурге дороги стали покрывать булыжником. Широко известный факт: исполняя повеление царя, по берегам Финского залива и озер собирали «дикий» камень и доставляли его в новую российскую столицу. Каждое приходившее по Ладоге судно было обязано иметь при себе до 30 валунов. А уж про то, что каждому въезжавшему в город надлежало иметь не менее трех камней нужного веса, знает каждый школьник.
Муха, болт и бутылка: петербургский художник проверил знания горожан об архитектуре города
Что стоит открытым на бывшей царской лесопилке и кто по слухам круглосуточно гуляет за мостом? Эти и другие шуточные вопросы задал горожанам один из петербургских художников.
Его забавные рисунки и двустишия, которые должны закончить горожане, уже стали хитом в социальных сетях. Правда, отгадки не всегда просто найти в официальных источниках. Ведь это неформальные названия известных мест Северной столицы.
Ответы знают только истинные петербуржцы. Так какие же места зашифрованы в картинках? Теперь знает и Анна Безкровная.
В электричке полной ты прибываешь на… А куда ты прибываешь? спрашивает художник Илья Тихомиров. Он создал серию иллюстрированных загадок на неформальные петербургские топонимы. Правда, ответы на многие из них вполне очевидны. Ведь почти каждый горожанин знает: к этой местности намертво привинчено название «Балты».
А для тех, кому район Балтийской знаком мало, есть подсказка в самом рисунке: прямо на здании вокзала лежит болт.
И таких народных аналогий хватило на целую серию. Вот, у Смоленки вдоль дороги в ряд раскинулись «куриные ноги» — экспериментальные дома у метро «Приморская». Но начало ребусам положила архитектура современная: комплекс на Малоохтинском, который так и призывает выпить чаю.
ИЛЬЯ ТИХОМИРОВ, художник:«С чайника все началось. Идея родилась довольно давно, подсказал мне ее не больше не меньше Александр III. Точнее, тот памятник, который стоял на площади Восстания: «На площади комод, на комоде бегемот, на бегемоте обормот, на обормоте шапка». Я подумал, что можно ведь буквально подойти к вопросу: нарисовать комод, на комоде бегемота, ну и так далее».
Памятник в серию не попал. Зато Императорские склады вошли в шарады. На бывшей царской лесопилке стоит открытая…. конечно, бутылка. Она уже полюбилась молодежи, которая так часто бывает на Новой Голландии.
Для старожилов загадка посложнее: про дома 600-ой серии, которые прозвали кораблями. А вот крылья академии Штиглица, пожалуй, без труда узнают все.
АЛЕКСЕЙ ЕРОФЕЕВ, краевед:«Загадки тут большой нет. Потому что долгое время это училище было мухинским. Оно носило имя замечательного советского скульптора Веры Мухиной. Студенты любых вузов любят погулять, здесь когда-то была кафешка, ее называли «свинья», и ее называли «свинья под мухой».
И таких топонимов десятки. В серию вошли только семь. Художник не скрывает: продолжение будет. Но какие именно места станут героями иллюстраций пока не рассказывает. Ведь даже такие простые загадки все же должны оставаться загадками.
ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: Зона
Выдумал я лишь те детали, которые несущественны. Поэтому всякое сходство между героями книги и живыми людьми является злонамеренным. А всякий художественный домысел – непредвиденным и случайным.
ПИСЬМО ИЗДАТЕЛЮ 4 февраля 1982 года. Нью-ЙоркДорогой Игорь Маркович! Рискую обратиться к Вам с деликатным предложением. Суть его такова.
Вот уже три года я собираюсь издать мою лагерную книжку. И все три года – как можно быстрее.
Более того, именно «Зону» мне следовало напечатать ранее всего остального. Ведь с этого началось мое злополучное писательство.
Как выяснилось, найти издателя чрезвычайно трудно. Мне, например, отказали двое. И я не хотел бы этого скрывать.
Мотивы отказа почти стандартны. Вот, если хотите, основные доводы:
Лагерная тема исчерпана. Бесконечные тюремные мемуары надоели читателю. После Солженицына тема должна быть закрыта…
Эти соображения не выдерживают критики. Разумеется, я не Солженицын. Разве это лишает меня права на существование?
Да и книги наши совершенно разные. Солженицын описывает политические лагеря. Я – уголовные. Солженицын был заключенным. Я – надзирателем. По Солженицыну лагерь – это ад. Я же думаю, что ад – это мы сами…
Поверьте, я не сравниваю масштабы дарования. Солженицын – великий писатель и огромная личность. И хватит об этом.
Другое соображение гораздо убедительнее. Дело в том, что моя рукопись законченным произведением не является.
Это – своего рода дневник, хаотические записки, комплект неорганизованных материалов.
Мне казалось, что в этом беспорядке прослеживается общий художественный сюжет. Там действует один лирический герой. Соблюдено некоторое единство места и времени. Декларируется в общем-то единственная банальная идея – что мир абсурден…
Издателей смущала такая беспорядочная фактура. Они требовали более стандартных форм.
Тогда я попытался навязать им «Зону» в качестве сборника рассказов. Издатели сказали, что это нерентабельно. Что публика жаждет романов и эпопей.
Дело осложнялось тем, что «Зона» приходила частями. Перед отъездом я сфотографировал рукопись на микропленку. Куски ее мой душеприказчик раздал нескольким отважным француженкам. Им удалось провезти мои сочинения через таможенные кордоны. Оригинал находится в Союзе.
В течение нескольких лет я получаю крошечные бандероли из Франции. Пытаюсь составить из отдельных кусочков единое целое. Местами пленка испорчена. (Уж не знаю, где ее прятали мои благодетельницы.) Некоторые фрагменты утрачены полностью.
Восстановление рукописи с пленки на бумагу – дело кропотливое. Даже в Америке с ее технической мощью это нелегко. И, кстати, недешево.
На сегодняшний день восстановлено процентов тридцать.
С этим письмом я высылаю некоторую часть готового текста. Следующий отрывок вышлю через несколько дней. Остальное получите в ближайшие недели. Завтра же возьму напрокат фотоувеличитель.
Путин возложил цветы к монументу "Рубежный камень" на Невском пятачке под Петербургом
КИРОВСК /Ленинградская область/, 18 января. /ТАСС/. Президент России Владимир Путин в годовщину прорыва блокады Ленинграда возложил цветы к монументу "Рубежный камень" на Невском пятачке в Кировском районе Ленинградской области. В памятном мероприятии также приняли участие полпред по СЗФО Александр Гуцан, губернатор Петербурга Александр Беглов и губернатор Ленинградской области Александр Дрозденко.
Для Путина блокада Ленинграда и бои на Невском пятачке - в том числе и часть семейной истории. На этом плацдарме воевал и был ранен его отец - Владимир Спиридонович Путин, портрет которого президент каждый год несет во время акции "Бессмертный полк". Мать Путина провела в Ленинграде всю блокаду и испытала все ее тяготы.
В 77-ю годовщину прорыва блокады Ленинграда Путин также возложит цветы к монументу "Мать-Родина" на Пискаревском мемориальном кладбище Петербурга, осмотрит трехмерную панораму "Память говорит. Дорога через войну", посетит Государственный мемориальный музей обороны и блокады Ленинграда, где встретится с ветеранами Великой Отечественной войны и представителями патриотических объединений.
Невский пятачок - условное обозначение плацдарма на восточном берегу Невы напротив Невской Дубровки, захваченного и удерживаемого советскими войсками с сентября 1941 года по апрель 1942 года и с сентября 1942 года по февраль 1943 года в ходе битвы за Ленинград. Памятник "Рубежный камень" был открыт здесь в 1972 году в память о более чем 60 тыс. советских воинах, отдавших свои жизни в борьбе за прорыв блокады Ленинграда. На обелиске выложены строки Роберта Рождественского: "Вы, живые, знайте, что с этой земли мы уйти не хотели и не ушли. Мы стояли насмерть у темной Невы. Мы погибли, чтоб жили вы".
Блокада Ленинграда - одна из самых драматических страниц в истории Великой Отечественной войны. Операция "Искра" по прорыву кольца вокруг города проходила 12-18 января 1943 года на Невском пятачке и победоносно завершились встречей подразделений Волховского и Ленинградского фронтов в районе деревни Марьино. Полностью блокада, продолжавшаяся 872 дня, была снята 27 января 1944 года.
Путин распорядился выделить деньги на мемориальный комплекс "Александр Невский с дружиной"
МОСКВА, 17 мая. /ТАСС/. Российское военно-историческое общество (РВИО) и общественная организация "Российские студенческие отряды" получат деньги из резервного фонда президента России на создание мемориального комплекса "Александр Невский с дружиной" в Псковской области и благоустройство территории вокруг него.
Спецпроект на тему Мифы о Ледовом побоище Шесть распространенных заблуждений о самой известной битве XIII века
Как говорится в распоряжении главы государства Владимира Путина, опубликованном в понедельник на официальном портале правовой информации, 112 млн рублей будет выделено Российскому военно-историческому обществу "на финансовое обеспечение (возмещение) затрат, связанных с созданием и сооружением мемориального комплекса "Александр Невский с дружиной" в деревне Самолва Гдовского района Псковской области, а также с организацией и проведением мероприятий, приуроченных к открытию мемориального комплекса".
Еще 38 млн рублей получит общественная организация "Российские студенческие отряды" "на финансовое обеспечение (возмещение) затрат, связанных с участием студенческих отрядов в работах по благоустройству территорий деревни Самолва и деревни Кобылье Городище Гдовского района Псковской области, прилегающих к сооружаемому мемориальному комплексу "Александр Невский с дружиной", и созданием условий для привлечения волонтеров к выполнению работ".
При этом Путин поручил Минкультуры и Росмолодежи обеспечить контроль за целевым назначением и эффективностью расходования выделяемых средств и представить отчеты в администрацию президента.
Как ранее сообщал псковский губернатор Михаил Ведерников, власти региона намерены провести за три года масштабную реконструкцию парка около монумента русским воинам и князю Александру Невскому на горе Соколиха, общий объем финансирования работ составит более 1 млрд рублей.
Создание мемориального комплекса посвящено 800-летию со дня рождения князя Александра Невского. Местом его строительства определен участок в районе деревни Самолва - в этих местах на берегу Чудского озера в 1242 состоялось Ледовое побоище. Как отмечается на сайте РВИО, частью мемориального комплекса станут находки и результаты уникальных поисковых экспедиций на Чудском озере по установлению места сражения войск Александра Невского с тевтонскими рыцарями.
Читайте также: